Марк Дюген - Счастлив как бог во Франции

Дверь в камеру распахнулась. Охранник с глазами теленка, верный сторонник нацистских теорий, которые он даже не способен был понять, шагнул в сторону и пропустил в камеру высокого мужчину со смуглым лицом. На нем был темный костюм в полоску, какой раньше можно было увидеть на директоре банка. Француз. Он окинул заключенных взглядом, каким заведующий больницей смотрит на своих пациентов. Но здесь не было капельниц и листков с температурными кривыми, хотя все находящиеся в камере и нуждались в медицинской помощи. Он выглядел довольным, как человек, добившийся желаемого. Конечно, ведь хотя перед ним были почти мертвецы, их еще можно было заставить страдать и из них можно было извлечь пыткой несколько полезных для него слов, прежде чем добить их окончательно.

Он подошел к моему собеседнику, все еще стоявшему возле стены.

— Сегодня утром нам помешали закончить разговор с вами. Меня срочно вызвал комендант. Но мы продолжим нашу беседу. Завтра утром. Я не хотел бы откладывать на завтра нашу встречу, но сегодня воскресенье, и мои люди имеют право на отдых. Я тоже собираюсь пообедать вечером в ресторане. А вы можете использовать оставшееся время, чтобы поделиться своим опытом с нашим юным другом.

Он повернулся ко мне.

— Вы сможете присутствовать на допросе вашего товарища, а потом, если это не поможет вам поумнеть, вас отведут в женское отделение, где вы будете наблюдать за допросом вашей подружки. Как там ее зовут? Ах, да, Агата. Поскольку я достаточно хорошо информирован и знаю, что ей особенно нечем поделиться с нами, потому что она фактически ничего не знает, то я предвижу, что спектакль несколько затянется. Впрочем, в данном случае решать вам. В деятельности террористов, господин Галмье, случается и такое, когда тебе приходится нести ответственность за других. И отвечать приходится на все сто процентов. Итак, завтра утром мы начнем работу с присутствующим здесь вашим приятелем. Я хочу подчеркнуть, господин Галмье, что пока вы будете наблюдать за его допросом, в женском отделении начнется допрос Агаты. Я хотел бы избежать недоразумений. Если у вас появится желание заговорить, вы можете в любой момент позвать охранника. Обещаю вам, что буду завтра на месте до полудня.

Он подождал немного, чтобы насладиться произведенным эффектом.

— Запланированная мной процедура несколько отличается от того, что было предусмотрено гестапо. Должен сказать вам, я очень доволен, что мне удалось убедить их, чтобы вас освободили. Если вы заговорите, убивать вас не имеет смысла. Нельзя ставить во главу угла слепую месть. Нужно быть тоньше, а эта черта отнюдь не является характерной особенностью немецкой нации.

Он улыбнулся своему дерзкому замечанию и добавил:

— Но, разумеется, у них есть множество других достоинств.

Оглядев еще раз камеру, он поморщился.

— Не могу поздравить вас с благоуханием в ваших апартаментах. Не удивительно, что немцы считают нас, французов, грязными свиньями.

Дверь с лязгом захлопнулась за нашим посетителем. Какое-то время мы молчали, прислушиваясь к бульканью падающих с потолка капель и переваривая все, что сказал нам полицейский о завтрашней программе. Мой собеседник шагнул ко мне и пожал мне руку.

— Меня зовут Антуан Вайан. В действительности я совсем не такой уж мужественный. А тебя?

— Пьер Галмье.

— Похоже, ты важная пташка.

Я ничего не ответил, и он продолжал:

— И ты веришь, что он не врал, когда обещал отпустить тебя, если ты заговоришь?

Я пожал плечами.

— Мне кажется, он сказал то, что думал.

— С чего ты взял? Я ему не верю.

— Я думаю, что они не будут пытать тебя. Ну, может быть, немного, для проформы. Потому что они уверены, что если отпустят тебя, ты приведешь их к нужному им человеку. И они очень торопятся. Не похоже, что ты сможешь выдержать пытки. И они не хотят идти на риск потерять тебя. Я уверен, что они хорошо информированы и понимают, что ты не так уж много знаешь, потому что твоя сеть построена очень разумно. Но если тебя отпустить и проследить, куда ты пойдешь, то они смогут обнаружить немало интересного для них.

— Откуда ты все это можешь знать?

Он заговорил шепотом, так, чтобы его слышал только я.

— Потому что они приостановили мой допрос, предложив сделку: я должен разговорить тебя сегодня ночью, чтобы уже завтра утром они имели на руках как можно больше сведений. Я согласился. Чтобы выиграть время, годится любой предлог. Но если рассказать им будет нечего, мне придется очень плохо. Окажи мне услугу: придумай такую историю, которая будет максимально близка к истине, но чтобы из нее они не смогли извлечь ничего важного. Тогда я смогу выиграть еще пару-другую дней. Нам только и остается, что тянуть время в надежде на появление союзников, которые уже совсем близко. А у тебя есть целая ночь, чтобы придумать что-нибудь правдоподобное.