Марк Алданов - Жозефина Богарне и ее гадалка

Это жизнь сказочная: горе и счастье, нищета и горы золота, трон и «подножье эшафота» — все так и просится в фильм; ничего не надо было бы выдумывать автору сценария. Самое же удивительное в жизни Жозефины то, что воля тут была совершенно ни при чем: ни к чему будущая императрица не стремилась, никаких целей себе не ставила, все пришло само собой, — по случайности не взошла на эшафот, по случайности взошла на трон, по случайности с трона сошла. Она была женой Наполеона, была близка с тремя людьми, которые по своей шумной славе шли тотчас вслед за Наполеоном. Но и это вышло случайно. Есть шаблонное слово — «плыть по течению». Так по течению она и плыла, — очень бурное было течение. Сколько таких существований видели и мы собственными глазами! Революция вносит практическую поправку в идею свободы воли.

Жозефина в революции ничего не понимала, да и не очень ею интересовалась, — вот только не отрубили бы головы. Ничего не понимала она и в замыслах своего мужа; лишь принимала, с благодарностью и с любовью, все то, что он ей давал. Ум и глупость — понятия неопределенные; скажем, однако, что Жозефина была неглупа. Ей было свойственно большое личное очарование: она была и добра, и мила, и необыкновенно благожелательна к людям. «У нее не больше злобы, чем у голубя», — говорил Наполеон. В революционной литературе ее называли «тиранкой». Это, вероятно, очень ее огорчало. К тирании она, вправду, не стремилась, — зачем тирания? Напротив, после 18 брюмера она долго твердила мужу: «Бонапарт, умоляю тебя, не становись королем», — ведь одно беспокойство от короны:

не лучше ли вернуть на престол Бурбонов и стать при них первым человеком: герцогом, коннетаблем-главнокомандующим, богачом. Когда Бонапарт все-таки стал «королем», Жозефина беспрестанно ходатайствовала перед ним об одолжениях и милостях разным людям: никому ни в чем не могла отказать. Нередко она своего и добивалась, хоть Наполеон говорил при случае: «Стоит моей жене о чем-либо меня попросить, чтобы я немедленно сделал противоположное».

Будущая французская императрица родилась 23 июня 1763 года на острове Мартинике, где ее отец, французский дворянин Жозеф-Гаспар Ташер де ла Пажери, занимал военно-административную должность. На склоне дней, после развода с Наполеоном, Жозефина от скуки стала заниматься своей генеалогией и обратилась за справками к специалисту. Разумеется, специалист представил Жозефине самую лучшую родословную, возводящую ее род к XII столетию. Так ли это или нет, — и по отцу, и по матери она принадлежала к старым, захудалым дворянским семьям.

Родители Жозефины были бедны. Образование она получила скудное даже по тем временам. О детских годах ее нам известно немного. На пятнадцатом году она была повенчана с виконтом Александром де Богарне. История этого брака не слишком интересна и во всех подробностях изучена лучшими биографами Жозефины, Обена и Массоном. Это был обычный брак по расчету — денежному со стороны родителей невесты, более путаному со стороны родных жениха. 17-летний виконт увидел свою будущую жену лишь по ее приезде во Францию.

Если считать, что сходство характеров между мужем и женой — благоприятное условие для брака, этот брак должен был бы оказаться счастливым. Александр де Богарне по складу души очень походил на Жозефину. Он был недурной человек, неглупый, незлой, больше всего желавший прожить свой век спокойно, в свое удовольствие, не мешая и другим. Ничто из этого ему не удалось: другим сделал без умысла немало зла, жизнь прожил бурную и погиб в конце концов трагическою смертью. Настроен он был либерально, и притом (что не лишено значения) был так настроен еще до революции. Правые историки высмеивали либерализм Александра де Богарне и объясняли его взгляды тем, что, вследствие недостаточной родовитости, он не сделал придворной карьеры. Могло быть и это — сходные случаи были и в истории русской революции. Думаю, что революционность, проявленная виконтом в пору Конвента, и в самом деле особой искренностью не отличалась. В одном историческом романе одно мрачно настроенное действующее лицо говорит: «Есть честные генералы, есть честные революционеры, но честных генералов-революционеров в природе не существует». Возможны, однако, и исключения. Богарне в пору революции тоже плыл по течению — и приплыл к гильотине.

Надо ли говорить, что Жозефина родилась «с клочком волос на голове, очень напоминавшим корону»; что в детстве, на Мартинике, вещая старуха негритянка предсказала ей вступление на французский престол и, предсказав, поспешно скрылась; что в ту минуту, когда юная Жозефина взошла на корабль, отвозивший ее во Францию, «над большой мачтой корабля взвился яркий сноп света» и т.д. Всякий, кто занимался биографией людей, достигших очень высокого положения, знает, что подобные предсказания, относящиеся к детским годам героя, составляют обязательное и неминуемое бедствие. Большинство этих рассказов исходило от самой Жозефины: она ужасно любила все таинственное.