Марк Алданов - Бург Императора Франца-Иосифа

Талейран писал Наполеону вскоре после Аустерлица: «Ваше Величество, можете теперь и разрушить австрийскую монархию, и укрепить ее. Но если вы ее разрушите, то не в вашей власти будет снова собрать обломки и создать единое государство. Между тем существование этого государства необходимо, совершенно необходимо для спасения в будущем цивилизованных народов».

К той же мысли Талейран возвращался неоднократно. В сокращенной форме ее можно было бы выразить так: когда развалится Австрия, в мире начнется хаос. Не буду останавливаться на этом интересном, хоть спорном утверждении, столь основательно забытом в 1919 году. Настоящая статья моя в некотором роде некролог тысячелетнего государства, но некролог не политический. Символом Габсбургской державы был дворец Бург, вероятно, наиболее «историческое» здание в мире, — по мнению одних историков, Вена господствовала в Европе двести лет, по мнению других — триста.

Бург расположен в так называемом «внутреннем городе». Вена — одна из немногих столиц Европы, где политическим, деловым и светским центром осталась до конца наиболее старая часть города. Как и империя Габсбургов, Бург строился и перестраивался веками. Большая часть этого колоссального здания относится, правда, лишь к XVIII веку, но есть в нем и строения, воздвигнутые в XIV веке. Кажется, Дрегер первый доказал, что дворец был заложен около 1300 года. Точная дата имела для австрийских историков некоторое значение: прежде закладку Бурга относили к временам еще более отдаленным: Дрегер установил, что надпись о «фундаторе» имеет в виду Альбрехта I; отсюда следует вывод, что начали постройку дворца именно Габсбурги, и это единственный в истории случай: в течение шести веков одно и то же здание строила одна и та же семья.

Дворец показывался посетителям, и я когда-то имел случай его осматривать. Не берусь судить о его архитектурной ценности. В нем за шесть столетий, естественно, смешались все стили. Бесчисленные залы ослепляли и утомляли великолепием — как в Версале, как в русских дворцах.

Прусский король Фридрих Вильгельм IV сам говорил, что, входя в Бург, «чувствует себя парвеню». Австрийские историки-монархисты неоднократно цитировали эти слова с одобрением: совершенную, мол, правду сказал человек. Габсбурги всегда считали прусских королей выскочками. Они, впрочем, относились свысока и к другим монархам. Французские короли двести лет вели борьбу за то, чтобы их послы считались равными по рангу послам императора. Очень нелегко согласились Габсбурги и на признание императорского титула за русскими царями, позднее — за Наполеоном: император в мире может быть только один (появление берлинских императоров Франц Иосиф принял почти как катастрофу).

В генеалогическом отношении Габсбургский дом и вообще не желал никого с собой сравнивать. Генеалогические исследования о нем бесчисленны и, как указывает в своем восьмитомном труде князь Лихновский {1} 1 Lichnovsky Fürst Е.М. Geschichte des Hauses Habsburg, Wien 1836, Bd. 1, S. 384. , очень между собой расходятся. Не так давно расисты сообщили, что Габсбурги — потомки семьи Пьерлеоне, и следовательно, евреи. Одна из распространенных габсбургских генеалогий действительно вела их род к этой полуеврейской семье, к которой принадлежал папа Анаклет II и которая, по второй своей линии, себя производила от Корнелиев Сципионов. Более принятой считалась чисто немецкая генеалогия Габсбургской семьи, с бесконечным рядом Гунтрамов, Радбодов, Канцелинов, Рудольфов, Альбрехтов. Достоверно выяснено их происхождение лишь до Альбрехта Богатого. Прозвища, кстати сказать, были едва ли не у половины древних Габсбургов, — и самые разные прозвища: тут «Мудрые» и «Безумные», «Гордые» и «Благочестивые», «Великодушные» и «Отцеубийцы», «Богатые» и «Пустые Карманы». История знаменитого рода полна всевозможных легенд; иные из них стоят талантливой поэмы, — и не одна поэма написана о Габсбургах.

Об императоре Франце Иосифе княгиня Радзивилл, долго жившая при его дворе, пишет {2} 2 Cath. Radziwill, The Austrian Court from Within, p. 99. : «Он забывал порою данные им обещания, принятые им обязательства, долг своего высокого положения, но никогда не забывал он одного: того, что он Габсбург».

Все сказано о бесчисленных несчастьях, выпадавших на долю императора: расстрел брата, таинственная смерть сына, убийство жены и т.д. «Он должен был бы стать шекспировским героем», — говорит один из недавних его биографов. Шекспировским героем Франц Иосиф никогда не был. Это был человек неглупый и способный, в молодости — «человек бурных страстей», все в себе заглушивший ради Габсбургского дома. От жизни можно заслониться чем угодно. Он от нее заслонился — этикетом.