Моника Али - Брик-лейн

А чему тут удивляться — ведь у некоторых в ушах растет горчица: они всему верят. У них, как в той песне поется, глаза есть, только мало толку. Какие банды, вы что? Их выдумала белая пресса, чтобы похуже обозвать выходцев из Бангладеш. Больше всех постарался «Сигнал из Тауэр-Хэмлетс» (вы что, не знали: во всех белых газетах сидят преступники), и если начитаться этой чепухи, то и впрямь можно подумать, что наши мальчики превращаются в плохишей, как негры в свое время. Нет никаких банд. Есть просто мальчишки, которые росли вместе и вместе проводят время.

«Сигнал» сообщает, что установлено имя жертвы: Харун Заман. И все поверили. А парня, который лежал при смерти, вернее, лежал на правом боку, чтобы закрыть рану в левом бедре, зовут Джамал Заман. Или Джамал Шамсар. Или, как сказала Разия, которой рассказал Тарик, это некто Нонни. Никто не знает, как Нонни зовут на самом деле, хотя очень многие делают вид, что слыхали это имя и согласны, что у парня воинственный нрав, с таким только в драку лезть, а другие сочувствуют Нонни, потому что это скромный мальчик, каких постоянно дразнят.

— Знаете, почему у этих ребят все не так? — спросил Шану.

— Потому что они плохо учатся, — прилежно ответила Биби.

— Потому что они везде слоняются, — ответила Шахана, — как овечки.

— Не надо умничать.

— Расскажи нам, папа, — поднялась Биби.

— Я не знаю, — ответил Шану, — иногда кажется, что весь мир против тебя, и тогда очень тянет стать с миром заодно.

Он взял ключи от машины, Шахана потянулась к пульту.

— Конечно, если бы они лучше учились, они были бы сильнее. Сила ума — вот в чем все дело. — Шану взял у дочери пульт и отдал его Назнин. — Сегодня пусть посидят за книгами.

Разия, Назнин и еще несколько матерей стояли возле магазина «Лучшие овощи Алама» на Бетнал-Грин-роуд. На прилавке, сооруженном из двух столов возле витрины, ящик с перезрелыми помидорами, цветом больше похожими на старые синяки, чем на красные овощи; волосатая пирамидка кокосовых орехов, кучка темно-зеленых узловатых корел [80] Корела — существует несколько названий этого растения: момордика, индийский огурец, горькая дыня. Применяется в основном в индийской кухне. В тексте овощ темно-зеленый, значит, уже совсем перезрел. , от одного взгляда на которые во рту становится горько, веточки нима [81] Ним — растение, в котором содержится вещество, обладающее антисептическими свойствами, из нима жители Бангладеш делают даатон, щеточку для десен. в большой стеклянной банке. Назма прикоснулась к помидору и вытерла палец об искусственную траву на столе.

— Лучшие фрукты? — спросила она, и от возмущения щеки у нее задрожали. — Если в Бангладеш человек именует свои овощи лучшими и продает гнилые помидоры, ему это просто так не сходит с рук.

— О да, — сказала Сорупа, — у нас на этот счет свои законы.

— Законы? — воскликнула Назма, словно впервые услышала это слово. — Такого стервеца даже на порог суда у нас не пустят.

Сорупа, уже разуверившись в собственных словах, с воодушевлением поддакнула:

— Не пустят.

— Люди бы у нас сами разобрались, без суда. Пару раз бы ему съездили, все бы понял. Просто, быстро. Доходчиво.

Назма подошла к столику с корелой. Назнин представила, как перекатываются ее маленькие круглые ступни. Назма взяла овощ и чуть надавила на него. Судя по выражению ее лица, оттуда выползло не меньше десятка гусениц.

Сорупа наконец поняла, о чем речь.

— Это лучшая-прелучшая система в мире. Размозжить стервецу голову. И никаких взяток, никакой полиции, адвокатов и прочего.

И начала превозносить достоинства сельской судебной практики. Когда список достоинств иссяк, она с готовностью принялась читать его заново.

Назме это быстро надоело.

— Я слышала, у мальчика, которого зарезали, колотая рана в легком. Я слышала, что он связан с наркотиками.

Назма посмотрела на Разию и широко открыла глаза.

У Назмы высокая грудь распирает тонкое черное пальто, круглая, как два футбольных мячика. Грудь Разии по сравнению с ней совсем тощая и висит где-то у пояса под толстовкой.

Разия изучала кокосовые орехи. Взяла один, взвесила на руке, взяла другой, взвесила.

— Наркотики, — повторила Назма.

Она произнесла это слово, как родители произносят слово «чудовище», чтобы напугать ребенка.

— Наркотики, — повторила Сорупа.

Назме это не понравилось. Она щелкнула языком и посмотрела на Сорупу, та притворилась, что не заметила.