Эйсукэ Накадзоно - СВИНЕЦ В ПЛАМЕНИ

Но тут Куросима с изумлением подумал: как же мог человек, переживший в Долине кувшинов столь сильное потрясение, в результате, которого он потерял память, один добраться до Бангкока? Тем более что нужно было ещё пересечь границу. От Нонкая до Бангкока примерно такое же расстояние, как от Токио до Окаямы, и уж этот путь ему наверняка нужно было проехать поездом дальнего следования. А потом тайком пересесть на пароход «Марена». Предполагать, что всё это мог проделать один человек, — явный абсурд.

Ответ простой: значит, в то время Омура был не один. Кто-то его сопровождал. У него был спутник.

«Омура Фукуо-сан!» — так его впервые окликнули, когда он очнулся. Он ехал на телеге в воловьей упряжке. Телегу подбрасывало, и тряска мелкой дрожью отдавалась во всём теле. Вдали виднелись высокие горы. Ехали по голой, бесплодной равнине. Стояло лето, и солнце азиатских тропиков ослепительно сияло, но глаза застилала чёрная пелена, словно во время солнечного затмения. Мучительная головная боль не проходила. Всё было смутно и неопределённо. Единственной реальностью был человек рядом с ним в телеге, который время от времени, как бы подбадривая, окликал его! «Омура Фукуо-сан!» Человек этот был в белой рубашке, с простым, ничем не примечательным загорелым лицом. Лишь глаза блестели холодным, колючим блеском. Но он сердечно заботился о товарище. Омура был одет в выцветший жёлтый балахон.

Как и почему он здесь оказался и куда его везут — вопрос этот у Омуры не возникал. Вскоре наступила ночь. Они заночевали в одной деревушке близ рощи; спали на полу на бамбуковых циновках в крестьянском домике. Но это лишь начало долгого путешествия…

Сейчас в такси Омура вовсе не спал глубоким, безмятежным сном. Сомкнув веки, он старался уйти в себя. Время от времени, как бы от толчка, он открывал глаза. Навстречу с бешеной скоростью мчались грузовики; иногда попадались шедшие по тротуару люди-рекламы. Тогда его вдруг охватывал тёмный страх, впиваясь в мозг и пронзая всё тело. И он снова крепко сжимал веки…

Почему и для чего он здесь? Он знал, что высокий врач в белом халате — психиатр, понимал, с какой целью тот осматривал его, и это его пугало. Он начинал осознавать своё состояние, свою болезнь, — не симптом ли это выздоровления? Вспоминать — это вызывало у него глубокое отвращение и причиняло физическую боль. Но с того момента, как он очнулся в телеге, и до сих пор он только и старался вспомнить. Как малолетний ребёнок, блуждающий в чужом, незнакомом мире, он ощупью пробирался по дорогам воспоминаний, стараясь восстановить в памяти прошлое. Ему как бы приходилось монтировать обрывки негатива киноленты, на котором светлые места получаются тёмными, а тёмные — светлыми.

Солнце поднялось, но для него оно было по-прежнему солнцем в аду, словно он смотрел на него сквозь тёмные очки. На этот раз они долго шли пешком. Ступни так жгло, будто он босиком ступал по раскалённой почве. Вышли на широкую дорогу. У спутника Омуры вдруг испортилось настроение. Он стал его торопить, придираться, что он, мол, медленно идёт.

Идти было очень трудно. Внезапно им преградили дорогу несколько человек. Они были в беретах, пятнистых маскхалатах и вооружены автоматами и пулемётами. Пока его спутник вёл с ними переговоры, они разглядывали Омуру, посмеивались и приветливо кивали ему. «Весёлый народ», — сказал потом спутник Омуры, и это ему запомнилось.

Товарищ Омуры разговаривал с ним по-китайски. Ни на каком другом языке Омура не говорил.

Несмотря на это, спутник его всё время твердил: «Вы японец» и «Вас зовут Фукуо Омура». И Омуре начинало казаться, что он действительно немного знает японский, хотя не может произнести ни одной фразы. В конце концов он махнул на это рукой.»

Снова на землю опустилась ночь. Затем опять наступило утро, потом день, потом снова ночь. Шагая ночью по остывшей земле, они не раз наступали в темноте на змей.

Опять они повстречались с людьми, вооружёнными автоматами и пулемётами. Это были невысокого роста люди, в хорошо пригнанной военной одежде. На этот раз спутник Омуры что-то долго и горячо им доказывал. Кажется, он дал им деньги и вещи. Переговоры, по-видимому, увенчались успехом. Их посадили в грузовик.

Они прибыли в большой город, в котором было много иностранцев. Город стоял на большой реке. Они переправились в лодке на другой берег. В лодке было столько людей и вещей, что казалось, она вот-вот перевернётся. После высадки на берег долгое время ждали, потом сели на пароход. Спутник Омуры сразу повеселел и громко рассмеялся. С этого времени он стал чуть ли не по каждому поводу улыбаться и смеяться, холодный, змеиный блеск глаз стал мягче, теплее — словно его подменили.