Сенаторов А. / Логвинов О. - Аскетская Россия - Хуже не будет!

Вначале я объяснял себе странности поведения Убида его широкой творческой натурой и очень радовался, что попал в такой интернациональный и свободомыслящий печатный орган. Правда, было чему удивляться. График работы начальника сильно отличался от графика остальных сотрудников. В понедельник в редакции Убид не появлялся, а в пятницу уходил в районе двенадцати дня, потому как понедельник – разгрузочный день, а пятница – короткий. По средам главред практически всегда отсутствовал. «Среда – творческий день, ищу вдохновение, а в редакции давит все». По четвергам Убида обычно не было по причине каких-то происшествий или важных событий: прорвало дома трубу, приехали родственники из Африки, вызывал к себе Клим. Козырять своей близостью к вождю Вмдила любил – это производило большое впечатление на подчиненных. На самом деле никуда его не вызывали – он просто прогуливал работу, занимаясь неизвестно чем. В итоге, застать Убида в редакции можно было не более одного дня в неделю, притом что остальные работали по полной программе.

Редакторская деятельность господина Вмдила сводилась к вынесению двух резолюций: «Принято в печать» и «В публикации отказать». Написанием материалов он не занимался. Исключение составляли безграмотные ответы на гневные письма, похабные анекдоты и небольшие статейки националистического содержания. «Не редакторское это дело – бумагу марать», – любил говаривать он. Оптимизма по поводу прихода оскетов (Убид писал именно так) к власти он не испытывал. Наоборот, из его уст частенько сыпалось: «Чувствую, прикроют нашу лавочку. Линять надо, пока не замели». С учетом вышесказанного приходится констатировать: наш главный редактор – продажный приспособленец и непрофессионал, каких свет не видывал! При объективном конкурсе он не смог бы устроиться даже в детскую стенгазету, поэтому нахождение на посту руководителя рупора аскетской мысли такого человека, как Убид Вмдила, оставалось для меня загадкой.

Личные апартаменты Моржового располагались в одном из люксов пятизвездочной гостиницы «Уолдорф Астория». Костюма для встречи с вождем у меня не было, пришлось вновь обращаться за помощью к Олегу. В одиннадцать утра за мной в редакцию заехал Джонни Пэнас.

– Hello man! Клим Елисеевич оповещен о твоем приезде.

– Я готов, мистер Пэнас, спасибо.

В мыслях я уже общался с вождем, которого, признаюсь, немного побаивался. Первая наша встреча прошла сумбурно, я по-прежнему плохо представлял, чего можно ожидать от главного аскета страны. Пятнадцать минут, которые мы добирались до гостиницы, пролетели как секунда. Порекомендовав отведать суши в местном лобби-баре, Джонни отправился с докладом к вождю. На японские разносолы денег у меня не было, так что пришлось довольствоваться простой водой и бесплатными газетами. На последней странице одного англоязычного издания мое внимание привлекло интервью с Е. Б. – вокалисткой «The Teechers». Наконец-то на достойных представителей отечественного рока обратила внимание западная пресса!

«Тебя ожидают», – Джонни вывел меня из прострации. Чуть заметным движением он указал в сторону лифта. Поднимаясь на пятый этаж, я судорожно припоминал подготовленные вопросы. Но когда на табло загорелась цифра пять, не имел ни малейшего представления, о чем говорить с Моржовым. «Будь что будет». На двери пятьсот шестнадцатого номера висела табличка «Do not disturb». Постучав три раза и не дождавшись ответа, Джонни сам приоткрыл дверь. Видимо, так было заведено. Он пропустил меня вперед.

Шикарный интерьер номера мог бы поразить воображение и более искушенного человека. За всю жизнь мне удалось лицезреть только бараки в пионерском лагере да простенькие комнатушки в пансионате советского типа. Пространство наполнял сумрак, бордовые шторы были задернуты. Огромная незаправленная кровать с перинами в несколько рядов казалась непомерно высокой. На таком ложе мог бы уместиться весь президиум партии, но пока что расположились две молоденькие девушки в нижнем белье. Они уставились на меня. «Вчетвером дороже!» – прервала неловкую паузу одна. Вторая резко цыкнула на напарницу и вежливо, как кассир ресторана быстрого питания, улыбнулась.

Множество валяющихся всюду мятых листов формировало творческий беспорядок. Его венчала картина, по сравнению с которой весь декаданс начала прошлого века кажется детским лепетом. На дорогом ковре ручной работы в своей неизменной шапке и коричневом пальто восседал вождь аскетов. На его лице отражалось серьезное умственное напряжение – он собирал паззл. Изображение эмблемы партии аскетов уже почти проявилось. Фига или, как говорят в народе, дуля на фоне флага Российской Федерации. Меня грела мысль, что вождь аскетов всего мира в первом обращении произнесет написанные мной слова! Эти размышления были прерваны сухой фразой Клима: «Ты не аскет». Я виновато пожал плечами, было непонятно, помнит меня вождь или нет. «Это хорошо», – повеселел Моржовый, жестом пригласив нас располагаться.