Сенаторов А. / Логвинов О. - Аскетская Россия - Хуже не будет!

Затем последовали вопросы со стороны прессы. От этой части презентации у меня мало что осталось. Вроде бы спрашивали писателя, где он родился и чем занимался до того, как стать литератором. Выяснилось, что родом Исраэль «с Вологды», по профессии животновод, но работал сторожем на складе, потому что хозяйство в родной деревне развалилось. На складе открылся у него недюжинный литературный талант, и он сразу начал писать повести о природе Крайнего Севера, хотя там никогда не бывал. Позднее заинтересовался тематикой Второй мировой войны, хотя ее не изучал даже в школе, потому что и там толком не учился. Зато долго просматривал архивы в местной библиотеке, встречался с ветеранами, читал художественную литературу о войне, в общем, готовился к главному труду своей жизни основательно. Результатом стала нынешняя книга, которая должна пролить свет на некоторые неизвестные или тщательно скрываемые эпизоды Второй мировой войны.

Интересовались у автора, чем обусловлен его необычный внешний вид. Исраэль заметил, что настоящему труженику пера должно быть чуждо все напускное и пафосное, выглядеть он должен максимально близко к народу, а все эти современные писаки-денди – клоуны, не имеющие ничего общего с высоким искусством. Не обошлось без здоровой критики: корили автора и за отсутствие гуманитарного образования, и за несоответствие историческим источникам, и за излишнюю прямолинейность в изложении, но в целом презентация прошла успешно и закончилась, как полагается, раздачей книг с автографом. Мне удалось отхватить одну книженцию.

По окончании выпивший Иннокентий зазывал меня на какое-то сомнительное мероприятие. Будучи в таком же состоянии, я решительно отказался, сославшись на то, что господин Моржовый уже сегодня ждет отчет о прошедшей презентации.

– Вы уж помяните меня добрым словом, а я в долгу не останусь.

– Сейшн прошел на хорошем уровне, но несколько слабоватом по меркам аскетов. Вам нужно еще много работать.

Весь следующий день я посвятил написанию заметки, естественно умалчивая о собственных приключениях.

Дни бежали один за другим, наступила осень и первое в моей жизни первое сентября, когда не нужно было идти учиться. Я стал взрослым и самостоятельным, получил неплохую работу по специальности. Обещание руководства партии уделять внимание собственной газете оказалось выполненным. Из прокуренного общежития Международного университета редакция переехала в еще больше прокуренный, но гораздо более просторный подвал на улице Правды. Убид и Лидия Семеновна получили по отдельному кабинету, а я довольствовался обычным рабочим местом, чему был несказанно рад. Правда, мой стол располагался напротив уборной, и аромат меня окутывал соответствующий. С другой стороны, наличие персонального компьютера с выходом в Интернет с лихвой компенсировало постоянное «амбре». Новый офис довольно быстро наполнился многочисленными секретаршами, делопроизводителями и бухгалтерами, которые в мгновение ока, как муравьи, заставили его чашками, чайниками, рамками с фотографиями и прочими признаками обитаемости. Большой портрет Клима занял место на стене за креслом главреда. Одним словом, мы стали нормальным печатным изданием. Иначе и быть не могло – приближались выборы депутатов Государственной думы, и на нас ложилось проведение предвыборной кампании.

Для разработки долгосрочного плана по ее проведению коллектив был вызван на специальное закрытое совещание в хорошо известный мне пивной бар «Семга». Допивая вторую кружку «Пролетарского», Убид Вмдила выпалил: «Мы на пороге новой эры. (Отрыжка). В ней нет места черным, желтым и коричневым. Аскеты обеими руками стучатся в дверь народовластия, а мы в авангарде движения!» После этой пламенной речи мои коллеги принялись бурно обсуждать, какой должна стать страна после безоговорочной победы партии Моржового. Не придя к общему знаменателю, изрядно подвыпившие облазоповзцы начали ругаться, и совещание потихоньку переросло в потасовку, закончившуюся форменным погромом. Мне удалось спрятаться под стол и отделаться небольшой шишкой. Повреждения остальных сотрудников оказались серьезнее. Через несколько месяцев я узнал, что причиной резкой ненависти стало пиво. Пивные бренды «Пролетарское» и «Трудовое», а также водка «Вкусная» и сок «Запивка» принадлежали одному человеку – миллиардеру Сергею Долерайну. Пенный напиток готовился по оригинальному рецепту: оптом закупалось дешевое импортное пиво, которое разбавлялось спиртом и водой из-под крана. Таким образом сохранялся градус, а стоимость продукта существенно снижалась. «Трудовое» получалось разбавлением «Пролетарского» техническим спиртом.