Давид Фонкинос - Наши расставания

Они разливались соловьем: ах, Фриц, ох, Фриц. Выразили почтительный восторг перед «Ларуссом». Жерар отметил богатство нашего словаря. Уточнение «французского» он боязливо опустил. Я чувствовал, что он взвешивает каждое произносимое слово и строит беседу, передвигаясь от фразы к фразе на цыпочках. Но поскольку он был органически не способен испытывать интерес к чему-либо, помимо себя, вскоре его порыв иссяк. Но тут ему на помощь пришла Алиса:

— Посмотрите-ка на этот шкаф! Фриц сам его собрал!

Они одарили меня преувеличенно восхищенными взглядами. Я почувствовал себя Гюставом Эйфелем. Алиса всячески выпячивала мои достоинства. Она порхала по квартире, и ее попытки поддерживать псевдосердечную атмосферу искренне меня умиляли. Именно это мне всегда больше всего нравилось в женщинах. Ну и я, со своей стороны, лез из кожи вон, изображая идеального зятя. Рассыпался в любезностях и без конца предлагал: «Может, хотите еще выпить?», хотя их бокалы и без того были до краев полны моими стараниями. Первые полчаса превратились в состязание в вежливости и взаимном уважении. Разумеется, мы обменивались шуточками, тщательно дозируя иронию и юмор. Высшая цель — стереть из памяти предыдущую встречу — была достигнута. Все могло начаться сначала, все и должно было вот-вот начаться сначала. К сожалению, в жизни никогда ничего не бывает так просто.

Это случилось, когда мы собирались сесть за стол. Чудовищный диссонанс ворвался в стройную мелодию партитуры, исполняемой нами в унисон. Виновником стал телефонный звонок. Честно говоря, я был настолько ошарашен, что просто не знал, как реагировать, и когда Алиса, видя мою смертельную бледность, подошла и небрежно спросила: «Кто это был?» — я только кивнул головой — условный знак, означавший: срочно встречаемся на кухне. Это был форс-мажор. Крах. Катастрофа.

— Да что случилось-то?

— …

— Ну говори же!

— Это… Это мои родители.

— Что — твои родители?

— …

— Да отвечай же! Ты меня пугаешь. На тебе лица нет!

— …

— Нет… Только не это… Ты же не хочешь сказать, что… С ними что-то случилось? Нет, не может быть… Они умерли?

— Хуже.

— Хуже?

— Гораздо хуже. Они едут сюда.

Скромность требует признать: есть вещи, технически не поддающиеся описанию. [15] Попробуйте, например, представить себе человека в глубокой депрессии, пытающегося поднять настроение, читая «Несчастье родиться» Чорана. Выражение Алисиного лица в ту минуту принадлежало области неопределимого, тут спасовал бы даже «Ларусс». Потом она рассердилась:

— Что значит — едут сюда? Почему ты не сказал им, что это невозможно? Только не сегодня!

— Пойми, Алиса, я ничего не мог сделать. Отец бормотал что-то насчет того, что они опоздали на пересадку… Короче, они сейчас будут здесь. Я и слова вставить не успел.

— Надо выключить свет.

— Что-что?

— Надо срочно погасить везде свет. А моим родителям скажем, что в этом доме такое правило. Мне кажется, существует такой обычай, в Польше, по-моему. Если кто-то приходит посреди обеда, хозяева делают вид, что их нет дома.

— Вот только Польшу сюда не впутывай, ладно? Полякам и без того досталось!

— Хорошо, а что тогда ты предлагаешь? Давай придумай что-нибудь! Ты представляешь, что будет? Мои родители только-только начали свыкаться с мыслью, что я выбрала в спутники жизни такого человека, как ты, а теперь еще…

— Все, хватит. Я понял, — оборвал ее я, предпочитая не слышать продолжения.

Несмотря на охватившую меня панику, я сумел наполнить водой стакан и подать Алисе. У девушек из хороших семей слабые нервы. Странная штука: подыскивая слова, чтобы успокоить Алису, я мало-помалу успокоился сам. Возможно, это неплохой способ бороться с собственными страхами: всегда держать рядом кого-то еще более слабого. На секунду мне пригрезилось, что я возглавляю агентство, выдающее напрокат невротиков. Усилием воли я вернулся к реальности. Алисины щеки понемногу обретали нормальный цвет — мой любимый, бледно-розовый.

Ситуация складывалась следующим образом. Родители Алисы старались изо всех сил, а я трясся от страха, что непредусмотренная и преждевременная встреча с моими разрушит все наши планы. Не успел я облачиться в тогу идеального зятя, как мои мать с отцом тут как тут — наперегонки несутся, чтобы ее запятнать. Вернувшись из кухни, где располагался наш штаб, мы решили поставить гостей в известность о предстоящем визите. Рано или поздно им все равно предстоит познакомиться, так почему бы не сегодня? Мать Алисы не сдержала удивления: