Эмиль Брагинский - Почти смешная история и другие истории для кино, театра

Между прочим, Соломатины не отличались в этот момент от других новоселов. В новой квартире многие поначалу разговаривают шепотом, почему — неизвестно. Может быть, боятся, что кто-нибудь подслушает и отнимет квартиру?

Ефрем Николаевич привстал на цыпочки, поднял руку и дотянулся до потолка.

— Не трогай потолок! — быстро сказала Клавдия Петровна. — Осыпется!

А Тамара обнаружила Валерия в маленькой комнате.

— Значит, так, мы возьмем себе эту жилую площадь. — Валерий тщательно прикрыл дверь. — Она самая маленькая!

— Но почему мы должны брать самую маленькую? — иронически переспросила Тамара. — Нас будет двое, а Дима — один!

— Я вхожу в вашу семью и не должен выглядеть нахалом. Скромность, Тамара, скромность! Когда в одной квартире живут два поколения, принцип мирного сосуществования — уступать! Например, на кухне мы возьмем себе конфорку самую неудобную, у стены!

— Как это «возьмем конфорку»?

— Видите ли, кухня — это центр раздора! Чтобы не было конфликтов из-за питания, надо кормиться отдельно!

— Но мама этого не позволит!

— Мама будет сама по себе, мы — сами по себе. Только этим мы сохраним хорошие отношения. И поэтому надо поделить конфорки!

— Но я не хочу делить конфорки! Я еще не дала вам своего согласия, и я люблю маму!

— Я уже тоже активно люблю вашу маму!

Дверь распахнулась. Это были родители. Валерий официально предупредил:

— Чтобы не было конфликтов, давайте договоримся: вы к нам и мы к вам не вламываемся без предварительного стука в дверь!

Соломатин шагнул вперед.

— Ефрем, спокойно! — всплеснула руками Клавдия Петровна.

Но было уже поздно. Соломатин сгреб Валерия в охапку и потащил к двери. Его ноги шаркали по полу.

— Паркет у вас качественный! — Валерий и сейчас оставался вежливым. — Скользишь по нему, как по лыжне!

Соломатин выволок Валерия на лестничную площадку, и босой жених припустился вниз по лестнице.

— Извините, — закричал он снизу, — но вы нарушили нормы морального поведения советского человека!

— Обожди! — крикнул в ответ Ефрем Николаевич.

Он вернулся в квартиру, взял ботинки Валерия, вновь вышел на площадку и по одному кинул ботинки вниз, в лестничный пролет.

Потом Соломатин вернулся к семье.

— Куда ты его выбросил? — спросила Тамара.

— В мусоропровод! — Соломатин обнял дочь. — Не горюй! Ты его не любишь! Просто он тебе заморочил голову!

— Не успели переехать, — отшутилась Тамара, — а ты уже засорил мусоропровод!

— Надо срочно идти в исполком, — забеспокоилась Клавдия Петровна, — и поменять смотровой ордер на настоящий, пока они не передумали!

Математическая школа-интернат помещалась в саду, за забором. У входа дежурил вахтер. Хористы обошли вокруг забора.

— Дыры нет! — сказал Шура. — Придется лезть!

— Лезем мы с Шуркой! — распорядился Федя. — Остальные ждут здесь!

Он и Шура легко перемахнули через препятствие.

— Как нам его найти? — Шура задумался. — Если в дверь войти, так ведь выгонят!

— Очень просто! — Федя звонко запел по-латыни: «Сикут лакутус…»

Из-за забора дружно поддержал хор. На втором этаже распахнулось окно, и в нем появился Андрюша.

— Привет! Держите! — сказал он, кидая конфеты.

— Ну как ты здесь? — Федя ловко поймал конфету и сунул в рот.

— Плохо, — признался Андрюша, — я — троечник, а это здесь как сирота!

— Бьют? — по-деловому спросил Шура.

— Им не до этого. Они чокнутые. У нас в комнате один ночью вскакивает и в темноте пишет на тумбочке, формулы сочиняет!

— Сумасшедший дом! — вздохнул Федя, кладя в рот конфету.

— А может, мы сумасшедшие? — Андрюша был искренен. — Надо двигать науку, а мы распеваем!

— Уже обработали тебя? — заметил Федя.

— Я Ефрема Николаевича, конечно, люблю…

— Ефрема не трогай! — грозно остановил Шура. — Мы не математики, мы тебя так… набьем!

— Я его не трогаю… — примирительно сказал Андрюша. — А вы что, пришли, чтобы я смылся отсюда на фестиваль?

— Но музыка нужна человеку… — начал было рыжий Федя.

— Федя, не унижайся, пошли! — приказал Шура.

— Да что вы обижаетесь… — заныл Андрюша. — Я же не виноват, что здесь интересно…

— Федя, — строго вопросил Шура, — у тебя еще осталась во рту конфета? Свою-то я сжевал.

— Немножко!

— Выплюнь!

Федя покорно выплюнул.

И оба быстро перелезли через забор.