Эмиль Брагинский: Учитель пения

Учителем пения называется человек, который ведет в школе уроки пения и получает зарплату, соответствующую важности предмета…

Дети вышагивали по улице, счастливые и гордые, и, задирая головы, поглядывали на Ефрема Николаевича. Длинный-предлинный Ефрем Николаевич возвышался над мальчишеской толпой, которая шумела как бы несколькими этажами ниже. Ефрем Николаевич нес что-то непонятное, завернутое в тряпку. Время от времени он смотрел на предмет, который держал, и на лице появлялась озорная улыбка. Потом улыбка исчезала и вновь уступала место виновато-растерянному выражению. Дело в том, что Ефрем Николаевич Соломатин торопился домой и точно знал, как его дома встретят.

Вся ватага ввалилась в просторный зеленый двор. Здесь Соломатин свернул в подъезд, а мальчишки остались ждать во дворе и сразу стали озабоченными.

Вскоре Соломатин уже стоял на пороге так называемой большой комнаты, в которой жена гладила белье, а младшая дочь, Тамара, недавно окончившая среднюю школу, разговаривала по телефону. В глубине маленькой комнаты старший сын, Дима, чертил на доске, откидывавшейся от стены. Квартира и так была тесной, но казалась еще меньше оттого, что в большую комнату был втиснут рояль.

– Вот, я принес! – робким голосом произнес Ефрем Николаевич.

– Что ты принес? – спросила жена, Клавдия Петровна, еще ничего не подозревая.

– Как бы это тебе сказать… – мялся Соломатин. – В общем, ты можешь взглянуть…

– Вова! – шепнула в трубку Тамара. – Позвони мне позже, тут папа что-то принес.

Клавдия Петровна поставила утюг на подставку. Из маленькой комнаты выглянул Дима.

– Только не сердись! – Ефрем Николаевич развернул скомканную тряпку, внутри которой… спал щенок.

– Что это такое? – Клавдия Петровна даже села и спросила тихо-тихо, потому что была потрясена.

– Разве ты не видишь? – переспросил муж. – Это собака!

– Колоссально! – высказался Дима и скрылся в маленькой комнате.

– Какая прелесть! – воскликнула Тамара. – Где ты ее достал?

– Мне хор подарил.

– Какая это порода?

– Хорошая, плохую я бы не взял.

– Зачем нам собака? – заговорила жена, и лицо Ефрема Николаевича приняло мученическое выражение. – Здесь и так повернуться негде. За собакой нужно ухаживать. Ее нужно водить гулять, ее нужно мыть, ее нужно кормить. Ведь неизвестно, какая вырастет собака – большая или маленькая…

– Это как получится… – неопределенно сказал Ефрем Николаевич.

– Если большая собака – ей нужно специально готовить. Кто будет этим заниматься? Ты знаешь, сколько это стоит?

– Не знаю… – ответил затюканный муж.

– Одним словом, – подытожила жена, – пойди и отнеси собаку туда, где ты ее взял!

– Клавдия Петровна! – Ефрем Николаевич даже выпрямился. – Эту собаку я не верну! Я давно мечтал иметь собаку, и я ее завел!

– Все равно, – пригрозила Клавдия Петровна, – когда ты уйдешь на работу, я ее выкину!

– Клава! – выкрикнул муж. – Ты не можешь выбросить живое существо! Это живая собака, Клава…

Клавдия Петровна взялась за утюг.

– Не хватало, – сказала она с явной издевкой, – чтобы ты приволок в дом дохлую собаку!..

Главное в семейной жизни – не терять чувства юмора. Ефрем Николаевич бочком-бочком протиснулся на маленький балкон, который выходил во двор.

Мальчишки, закинув головы, выжидающе смотрели на учителя.

– Нас поругали, – хитро улыбнулся Соломатин, имея в виду себя и щенка, – но нас не выгнали!

Итак, прошло какое-то время, щенок получил кличку Тинг, вырос и превратился в симпатичную взрослую собаку среднего размера. Как известно, несимпатичных собак не бывает. Привилегию быть несимпатичными люди оставили за собой. Тинг ежедневно сопровождал Ефрема Николаевича в школу, и в зале, где репетировал хор, у Тинга было свое персональное место – возле своей персональной ножки рояля.

Вошел Соломатин, и, как положено, дети встали.

– Садитесь! Здравствуйте! Меня зовут Ефремом Николаевичем. У нас с вами будет урок пения. – Это хорошо, что вы улыбаетесь! – продолжал Соломатин. – Потому что петь весело. Человек отчего поет? От радости.

– И от горя тоже! – вставила аккуратная светленькая девочка. – Я вот ходила на «Князя Игоря», и там Ярославна поет, потому что мужа в плен взяли!

Класс грохнул.

– Это тоже верно! – кивнул Соломатин. – И еще – у нас при школе есть хор мальчиков. Туда принимают всех желающих.