Фрэнсис Мэйес - Под солнцем Тосканы

Я боюсь птиц, этот страх остался с какого-то забытого происшествия в далёком детстве, последнее, чего мне не хватает — это видеть у своих дверей птицу-хищника. Плачидо пришёл с другом, они только начинают обучать сокола. Он просит разрешения попрактиковаться на нашей территории. «Я боюсь птиц», — говорю я. Но высказываться так откровенно было моей ошибкой. Плачидо делает шаг вперёд, птица ёрзает на его запястье, и он приглашает меня взять её на свою руку: несомненно, я не буду бояться, когда увижу, какое это миролюбивое создание. Эд сбегает по лестнице и встает между мной и птицей. Даже он немного испугался. Своим страхом я постепенно заразила и его. Но мы счастливы хотя бы тем, что Плачидо по-соседски доброжелательно относится к нам, иностранцам, и мы идём вместе с ним в дальний угол нашего участка. Его друг берёт птицу и отходит на некоторое расстояние. Плачидо достаёт что-то из кармана. Сокол раскрывает крылья — размах довольно внушительный — и громко хлопает ими, поднимаясь на когтях.

«Тут у меня живая куропатка. Скоро буду брать голубей с площади», — смеётся Плачидо. Друг отстёгивает изящный небольшой капюшон из перьев, и птица стрелой летит к Плачидо. Перья вихрем разлетаются во все стороны. Сокол ест быстро, и от бедной куропатки ничего не остается. Друг свистит, и сокол летит назад на его запястье и прячет голову в капюшон. Леденящее кровь зрелище. Плачидо говорит, что в Италии всего пятьсот соколов. Он купил эту птицу в Германии, а маленький капюшон для неё — в Канаде. Он должен тренировать его каждый день. Он хвалит птицу, которая теперь неподвижно сидит на его запястье.

То обстоятельство, что Плачидо увлекается таким видом спорта, не изменяет моего мнения о том, что он человек на все времена. Я вижу его на белой лошади, вижу с соколом на запястье, у него такой вид, будто он едет на средневековый турнир или ярмарку. Проходя мимо его дома, я вижу птицу, сидящую в её загоне. Строгий профиль напоминает мне миссис Хатауэй, мою учительницу в седьмом классе, а внезапный наклон головы — её поразительную способность чувствовать, когда мы бросаем записки через парты.

Я собираюсь в дорогу — лететь домой из римского аэропорта, и тут мне звонит из США незнакомая женщина. Голос в трубке спрашивает:

— А каковы издержки? Какова оборотная сторона? — Она прочла в журнале мою статью, в которой я рассказала о своей покупке дома и его реставрации. — Простите за беспокойство, но мне не с кем это обсудить. Я должна что-то делать, но не знаю точно, что именно. Я юрист из Балтимора. У меня мать умерла, и вот...

Я понимаю, что ею движет. Я узнаю желание сделать что-нибудь неожиданное со своей жизнью. «Вы должны изменить свою жизнь», — как сказал Рильке. Лично я храню, как драгоценные слитки, свои познания, собранные по крупицам за первые годы пребывания в роли временного жителя другой страны. Достаточно уже той радости, что для меня многие итальянские слова стали такими же родными, как английские: pompelmo — грейпфрут, susino — слива, fragola — земляника. Новые названия для всего. Раньше я боялась, что с распадом моего брака моя жизнь станет ограниченной. Наверное, на меня повлияли семейные предания о безропотных разочарованных красавицах прошлого, которые свели свою жизнь к скорбному рассматриванию засушенных роз в своём Всемирном атласе. И я думаю, те из нас, кто достиг совершеннолетия в период борьбы женщин за равноправие, всё равно подспудно боятся, что их свобода нереальна, что на самом деле им не дано самим определять свою судьбу. В любую минуту этого права можно лишиться. Казалось, я катаюсь на доске на большой волне и вот-вот набегающая волна замутит водную поверхность и меня смоет. Правда, я медленно учусь, но уже начала доверять богам, верить, что они не собираются отнять моё первородное право, если мне удастся построить свою жизнь себе на радость. Женщина на другом конце провода каким-то образом через университет узнала номер моего телефона в Италии.

— Что вы собираетесь делать? — спрашиваю я эту совершенно незнакомую особу.

— Вдоль побережья недалеко от Вашингтона есть острова, они всегда мне нравились. Там продаётся дом. Друзья считают, что я спятила, потому что туда надо ехать через всю страну. Но можно паромом...

— Нет никаких издержек, никакой оборотной стороны, — категорически говорю я. Водопад проблем с Бенито, финансовые заботы, языковой барьер, горячая вода в туалете, слой грязи на балках, долгие перелёты из Калифорнии — всё это ничто в сравнении с безграничной радостью владеть этим замечательным маленьким участком склона холма на краю Тосканы.