Лорен Вайсбергер - Дьявол носит «Прада»

— Мое лицо?

— Ну да, это твое фирменное выражение, когда у тебя на лице написано, насколько ты выше всего этого, как ты презираешь все это. Такой номер может пройти со мной, но не с мистером Томлинсоном. С ним нельзя так себя вести, он муж Миранды.

— Эм, а тебе не кажется, что он немножко… как бы это… странный? Он все время говорит и говорит. И как он может быть таким славным, когда она такая… совсем не такая славная?

Я смотрела, как она приоткрыла дверь в кабинет Миранды, чтобы убедиться, что я правильно разложила газеты.

— Странный? Это вряд ли, Андреа. Он один из самых преуспевающих адвокатов по налоговым делам на Манхэттене.

Не стоило и заводить этот разговор.

— Ладно, это все глупости. Как у тебя-то дела? Как прошел вечер?

— Просто супер. Мы с Джессикой ездили покупать подарки для подружек невесты. Где мы только не были — в «Скупе», «Бергдорфе», «Инфинити» — всюду. Я кое-что присмотрела на будущее, на Париж, но, пожалуй, еще слишком рано.

— Париж? Ты едешь в Париж? Ты что, оставишь меня одну с ней? — Я и не думала кричать, это вышло само собой. Опять я выставила себя идиоткой.

— Да, в октябре я еду в Париж и Милан с Мирандой на показ весенних коллекций прет-а-порте. Она каждый год берет с собой старшую секретаршу, чтобы та посмотрела, что это такое. То есть я, конечно, миллион раз была на показах в Брайант-парке, но в Европе они совершенно особенные.

Я быстренько подсчитала.

— Но ведь до октября еще семь месяцев. И ты готовишься за семь месяцев?

Сама того не желая, я произнесла эти слова язвительным тоном, и Эмили тут же заняла оборонительную позицию.

— Ну да. Я, конечно, не хочу сейчас ничего покупать — к тому времени все это уже выйдет из моды, — я просто прикидываю. Ведь это же и вправду будет нечто: перелет бизнес-классом, проживание в пятизвездочных отелях, потрясающие светские рауты. Бог ты мой, я увижу все самые эксклюзивные, самые горячие новинки.

Эмили уже рассказывала мне, что три или четыре раза в год Миранда ездит в Европу на показы модных коллекций. Она всегда пренебрегает Лондоном — Лондоном все пренебрегают, — но непременно бывает в Милане и Париже: в октябре — на показе весенних коллекций, в июле — на демонстрации зимних коллекций, и в марте — осенних. Иногда она наезжает на Ривьеру, но не часто. Мы работали как сумасшедшие, чтобы подготовиться к показам в конце этого месяца. Интересно, почему она не всегда берет с собой секретаря?

— Почему она не берет тебя с собой на все показы? — решилась я спросить, хотя знала, что за этим последуют многословные объяснения. Я от всей души радовалась тому, что Миранда не появится в офисе целых две недели, и испытывала легкую эйфорию при мысли, что и Эмили уедет вместе с ней. В моем мозгу роились видения — бутерброды с ветчиной, обычные джинсы и туфли без каблуков — может, даже тапочки. — И почему только в октябре?

— Ну, ей там и без того хватает помощников. Итальянский и французский «Подиумы» всегда выделяют ей кого-нибудь из своих служащих, да и редакторы помогают. Но во время показа весенних коллекций она устраивает огромный прием; все говорят, что это не просто гвоздь сезона — это самое значительное событие в модной индустрии за весь год. Очевидно, это она может доверить только мне.

Очевидно.

— Да уж, даже дух захватывает. Значит, крепость остается на меня, а?

— Похоже, что так. Но это не шуточки. Возможно, это будут две самые трудные для тебя недели, потому что ей многое бывает нужно, когда она уезжает. Она то и дело будет тебе звонить.

— Боже, — вздохнула я. Эмили закатила глаза.

Я спала с открытыми глазами: смотрела на экран компьютера и ничего не видела.

Постепенно начал прибывать народ, и появилась возможность развлечься. В десять утра, прихлебывая сливки в надежде избавиться от похмелья после выпитого ночью шампанского, показался первый из трескунов. Это был Джеймс. Он расположился возле моего стола — предварительно убедившись, что Миранда еще не приехала, — и объявил, что прошлой ночью в «Балтазаре» встретил своего будущего супруга.

— Он сидел у стойки, на нем был самый потрясающий красный пиджак, какой я когда-либо видел в жизни, но, скажу тебе, ему и без этого пиджака есть чем гордиться. О, как он изящно ел устрицы! — Джеймс сладострастно застонал. — О, это было великолепно!

— Так ты взял у него телефон? — спросила я.

— Телефон? Бери выше. Я попробую оставить у себя его брюки. Я стянул их с него уже к одиннадцати, и знаешь, скажу тебе…