Роман Сенчин - Иджим (сборник)

– Что, Вить, подлить еще супчика? – спрашивает жена.

– Нет, все, спасибо. Наелся.

По традиции поцеловал ее, пересел в единственное у них дома кресло, которое купили лет тридцать назад, возили с места на место, из города в город, и, когда переезжали сюда, не решились оставить, взяли с собой, словно бы талисман, или друга, вернее.

Прихлебывая горячий, крепкий чай, Виктор Борисович стал просматривать газеты – четырехполосную районную «Надежду».

Тернецкий выписывает «Комсомольскую правду», время от времени предлагает Чащеву заходить, брать у него издающиеся в Москве, толстенькие, обильные статьями номера, но Виктор Борисович теперь благодарит и отказывается. Последний раз, когда взял, посмотрел на передовицы четырех номеров и поморщился, и захотелось подальше отбросить их… На одной большими буквами, от края страницы до края: «Ротвейлер убил хозяйку своей любовью», на следующей: «Фильм, который их убил» (о Дворжецком, Глебове и Ромашине, которые снимались в «Саге о древних булгарах» и умерли почти в одно время); на третьей передовице – «Охотник Василий нашел золото Колчака», на четвертой – «Ту-144 уплыл в Германию»… Так и прет желание завлечь читателя сенсацией, скандалом, ужастиком. И сами статьи написаны без чувства, без боли, с иронией какой-то поганенькой. Местная газета хоть и скучнее, зато человечней. Бывает, и наивно совсем написан материал, а трогает. Да и ужасов меньше, – стараются журналисты найти светлое, поднять настроение, а если уж затрагивают мрачные темы, то по делу, не за ради щекотания нервов… Так, что у нас тут сегодня?…

«В прошлом году за девять месяцев в родильном отделении Центральной районной больницы белый свет увидели 766 малышей. В нынешнем году это число гораздо скромнее – 688. Не потому, что в наших краях разразилась демографическая катастрофа, просто женщинам в городе негде было производить младенцев – родильное отделение было закрыто на капитальный ремонт. Теперь, когда ремонт позади…» Да-а, ну и язык! Хорошо хоть, что отделение отремонтировали, а то, говорят, потолок бревнами подпирать приходилось, чтоб не рухнул.

А вот эта заметка Тернецкого бы порадовала: «В Нижнем Новгороде прошел 3-й Всероссийский слет юных геологов. В составе команды Красноярского края участниками слета были двое наших ребят: Иван Михалев (8 класс, лицей) и Алексей Покровский (9 класс, школа № 9)».

«Замечательная новость!

Оргкомитет национального театрального фестиваля «Золотая маска» принял решение о выдвижении творческого коллектива спектакля «Циники» по повести А. Мариенгофа (Городского драматического театра) на Государственную премию России».

Время бежит, время уже к четырем. Скоро и темнеть начнет. Ладно, газеты подождут, а поработать не мешает. Дрова надо колоть, перегной разбросать по огороду, животину покормить. Ночь-то на пустой желудок любому неуютной покажется.

Елена Петровна, наскоро убрав со стола после обеда, снова была во дворе, крошила капусту.

– У-у, много уже, – заглянул Чащев в кадку. – Поди сегодня успеешь и всю уработать.

– Куда уж! Сейчас пойду курицу готовить. Как ее, отварить или пожарить?

– Лучше свари. Помягче будет.

– Ладно, – жена удовлетворенно кивнула; понятно, что сварить легче и выгоднее – бульон получится для будущего супа.

– Пойду дровишки колоть, – Виктор Борисович взял из сенок топор, – а то снег нагрянет, и до чурок не докопаешься.

– Давай, давай, Вить. Зима суровая, говорят, обещается.

Чащев вспомнил слышанные в последнее время старушечьи пророчества, усмехнулся…

Размеренно, неторопливо, но стараясь при этом вложить в каждый удар всю силу, Виктор Борисович орудует увесистым, со стальной длинной ручкой колуном. Легкие на колку сухие сосновые поленья чередует с плотными, неподатливыми березовыми. И складывает в поленницу вперемежку, чтоб потом, по морозу, схватить зараз и тех, и других. Сосновые на растопку, а березовые – для жара.

Натюкав горку дровишек, сложив их в поленницу, решил закругляться. Через час-полтора стемнеет, а дел перед ночью – еще достаточно… Перво-наперво бушлат надо надеть, – разогрелся на дровах, распотел, а воздух холодает, ветер усиливается, вполне можно простыть.

Снегом пахнет все явственней. Неужели пойдет… Да уж хоть бы – пора, пора.

Топор поставил на предназначенное для него место в сенках, рядом с другими инструментами. Зашел в избу.

Жена чистит картошку. Тут же сообщила, как важную и радостную новость: