Роман Сенчин: Иджим (сборник)

Тщательно загасил в пепельнице окурок, вернулся в комнату. Постоял, слушая равномерное посапывание жены. Спать не хотелось.

Сел в кресло, взял дистанционку и включил телевизор. Тут же убавил звук почти до полной неслышности. И стал автоматически переключать каналы – что-то определенное смотреть желания не было. Только, может быть, динамичный ужастик; фильмы про зомби Чеснов любил еще с тех пор, когда существовали видеосалоны. Посмотришь каких-нибудь «Живых мертвецов» в семнадцать лет в тесном подвале поздним вечером и потом от прохожих шарахаешься – кажется, каждый из них зомби, который сейчас схватит, укусит, заразит…

На одном из каналов мелькнуло что-то особенно яркое, по-настоящему живое. Не клип, не реклама… Чеснов вернулся на этот канал.

Хоккейная площадка, разбросанные шлемы, краги, клюшки. И куча-мала из парней в красной форме. «Что-о? – подавшись к экрану, Чеснов немного прибавил звук. – Да неужели?!»

Зазвучал глухой из-за царившего вокруг гама, захлебывающийся голос комментатора: «Да, друзья, это не фантастика – после пятнадцатилетнего перерыва, и не где-нибудь, а на родине родоначальников хоккея российская сборная вернула себе титул чемпионов мира! Вспомним, сколько критики еще до начала турнира прозвучало в адрес тренера сборной Вячеслава Быкова: мало кто был согласен с подбором игроков, с выбранной тактической схемой… Но вся эта критика оказалась несостоятельной: наша сборная, сборная России, стала чемпионом мира по хоккею!»

«Ну вот, – выдохнул Чеснов и отвалился на спинку кресла. – Смогли же. Ура!» И пожалел, что не посмотрел матч, не увидел, как была добыта победа.

Ожила улица – захлопали петарды, засигналили машины. Чеснов поднялся, открыл бар в серванте, налил в рюмку коньяку, стараясь не шуршать, отломил кусочек шоколада. Вернулся в кресло. По телевизору как раз повторяли решающий гол. Илья Ковальчук прошел по левому борту, принял шайбу и бросил с довольно острого угла. Секунду не верил, что забил, что это – триумф, а потом, поняв, кинулся на ограждающее стекло. К нему, скидывая краги, шлемы, летели товарищи…

«Неплохо, непло-охо. – И Чеснов выпил коньяк. – Поздравляю».

Потом налил и выпил еще рюмочку под гимн России. Растрогался, даже глаза повлажнели. И, боясь, что так может не уснуть до утра, выключил телевизор, лег. Шепотом, словно уговаривая себя, успокаивая, повторял: «Нормально, все нормально…»

Постепенно мысли о хоккее сменились другими – мелькнуло улыбающееся лицо Зюзькова, богатый стол в «Барском дворе», кабинет на работе… Очень захотелось оказаться в кабинете. Сесть за стол, включить лампу, взяться за большое, сложное дело. Развязывать тесемки кожаных папок, осторожно листать желтоватые, ломкие листы, расшифровывать подписи, разбирать выцветшую машинопись или торопливые автографы. Делать открытия, наполнять историю – историю родной страны – новыми фактами, окрашивать прошлое новыми полутонами… И так хорошо стало Чеснову, свободно, как когда-то в юности – точно бы он приподнялся над суетным, беспамятным сегодня и увидел мир во всей его сложности и полноте. Не понял всю эту сложность и полноту, а только увидел. Но и это уже немало, совсем немало.

«Да, надо, надо взяться, – поддержало не в голове, а в груди где-то, у сердца. – Надо. Ведь нормально же все… все нормально…» И Чеснов медленно, осторожно поплыл. Наверное, в глубину сна.

2009 г.