Юрий Вахтин - Приговор

- Отец, сгоришь.

Виктор с благодушной улыбкой выдернул из руки Ивана Егоровича тлеющий фильтр от сгоревшей сигареты.

- Да, философский разговор получился. Самой малости не хватало, по одной всего рюмке. С каким бы я удовольствием ее опрокинул.

Виктор взял еще один мандарин.

- Виктор Иванович, вы явно недооцениваете своего родителя. И мне, как родителю, обидно. Помоги.

Иван Егорович расстегнул рубашку, на помочах к спине ловко была приделана обыкновенная медицинская грелка. Виктор помог отцу снять контейнер.

- Ты даешь, отец! А как же мораль коммунистическая?

Виктор весело засмеялся.

- Это ты брось. К тому же я уже давно не партийный, а хозяйственный работник.

- Что за жидкость? Спирт? Самогон - первач? - настроение у Виктора явно улучшилось.

- Снова обижаешь, сынок. Мой любимый "Белый аист". Вошел ровно литр.

Они просидели до пяти часов утра. Утром, хотя была и суббота, Ивану Егоровичу необходимо было ехать на завод. Он вызвал свою машину прямо к СИЗО. Виктор проводил отца и лег отсыпаться, до 18.00, окончания свидания было еще очень много времени...

Зарубины неожиданно, не только для соседей, но и для хороших знакомых, обменяли свою трехкомнатную квартиру в Урыве, которую получил Лев Борисович, когда работал первым секретарем райкома, и продали хорошую в двух уровнях дачу. На вопросы любознательных старушек - соседок Лев Борисович отвечал:

- Жене предлагают преподавать в технологическом институте. Светлана Борисовна -кандидат исторических наук. А мне даже с области ближе до завода.

Силикатный завод находился на самой окраине г.Урыва, и областной центр уже подступал к городу, их разделял только Дон. Зарубины купили в областном центре трехкомнатную, но требующую больших затрат на ремонт, квартиру. В самые кратчайшие сроки сделали ремонт. Соседи видели новых жителей в полном составе: отец - Лев Борисович, мать - Светлана Борисовна и их грудная дочка - Людочка.

Материнского молока маленькая Людочка почти не знала совсем. После стресса у Вики пропало молоко, после выполнения всех формальностей по отказу от ребенка ее перевели в неврологическую клинику, где она пролечилась еще почти целый месяц. Срок оплаты за квартиру истек, нужны были деньги. Хозяин квартиры жил и работал на севере, приезжал летом в отпуск и ставил условия: платить сразу за полгода вперед. Вика обратилась к Лобову помочь ей дать денег в долг.

- Я отдам. Я заработаю и отдам. Мы расписку напишем.

- Чтобы ты там притоны устраивала, как тогда, когда я приехал? И почему вы, Виктория Викторовна, считаете, что у меня много денег. Я продал свою машину, буду покупать новую. И свадьба у нас с Зоей Андреевной. Это не колхозная свадьба - наварил самогона, позвал гармониста и веселись, округа. Будут приглашены профессора, партийные руководители, лучшие люди города, сами понимаете, расходы предстоят большие.

Просить денег было не у кого. Вика пошла на рынок торговать цветами у кавказцев. Абхазец Гиви, хозяин цветов, узнав о проблемах Вики, на удивление легко согласился помочь дать в долг под отработку нужную сумму.

- Слушай, Вика, зачем плакать. Мы люди, должны помогать друг другу. У меня есть, я тебе даю. У тебя будут, ты мне отдашь.

Может, в подсознании Вика и понимала, что одной торговлей цветами дело не закончится. Наверное, понимала. Поэтому она совсем не удивилась, когда через неделю Гиви пришел с коньяком и фруктами:

- Узнать, где живет его самая красивая продавщица. Люди идут не цветок, а тебя посмотреть, - сыпал комплименты пятидесятилетний Гиви молодой женщине.

Вика без проблем оставила своего нового хозяина на ночь. Потом приехал племянник Гиви из Сухуми и остановился, конечно, на Шендрикова. Родственников, как обычно на Кавказе, у Гиви было много, сначала он объяснял, кто будет - брат жены или сын двоюродной сестры, потом стал говорить просто:

- К тебе придет мужчина, будь ласкова с ним.

Все родственники приносили обильное угощение: вино, фрукты, всегда оставляли деньги.

Не такая и плохая жизнь. И кавказцы очень ласковые и обходительные с женщинами. Нашим чурбаны - только напиться и спать. Вскоре Вика совсем перестала торговать цветами на рынке. Надо быть всегда в форме к приезду очередного родственника, а родни у Гиви было пол Абхазии. Но и эта сказка продолжалась недолго, Гиви был задержан милицией. Выяснилось, что он жил и торговал по поддельным документам, а кто-то из его так называемых родственников был задержан с партией привезенных наркотиков. Только по случайности и из-за плохого знания города милиция не вышла на Вику. Родственник признался, что ночевал у молодой белокурой женщины. Но адрес и как найти не смог объяснить. Вика по звонку Гиви сама встречала родственника на вокзале. Вика осталась не засвеченной, а Гиви и всех его многочисленных родственников выселили из России без права заниматься торговлей на всей территории СССР. Где находится ее дочь, и как сложилась ее судьба, Вике Нестеровой было безразлично. Только однажды, после отъезда ее абхазских друзей, Вика пригласила для компании Гендоса и даже всплакнула, вспомнив свою кровинушку. Но скорее всего, слезы были вызваны большим количеством выпитого, нежели душевной болью.