Юрий Вахтин - Приговор

Вечером Захаров, как и обещал, зашел в 116 рабочую камеру к Степану, прихватив с собой нехитрое тюремное угощение - пятидесятиграммовую пачку индийского чая, конфет, сала. Степан очень обрадовался приходу своего бывшего "взросляка".

- Мы тогда, Захар, все думали, нагонят тебя прямо с суда. Потом меня на этап, на суд дернули. Когда окрестили, через месяц возвратился на тюрьму, базар слышу: "Захару трешка". Потом малолетка, беспредел там темный. Бугры лютуют хуже Ментов. Здоровые все суки.

- Ты, Степан, на бугра не потянул явно, - Захаров разливал чифирь по кружкам.

- Я, Захар, не стремился, гадом буду. Я пацан и пацаном буду. Баклан еще в этапке косяк одел, вот тебе и авторитетный пацан с понятием. Теперь он твои уроки искусства рукопашного боя на челюстях пацанов отрабатывает. Цыгана опустили почти сразу, как в зону поднялся. Минак был и Насос, но не вступились. Сам знаешь, здесь каждый за себя. Ему еще в КПЗ в его районе кто-то предъяву дал. Цыган - колхоз, отмаз не дал. Вот так, разбросала судьба нашу хату 3-2 - кто в князи, кто на парашу. Я как тебя увидел, подумал, мужик ты с головой и армию видел, и грамотный, университет закончил. Ты поговори, Захар, с отрядником своим, может, оставят меня, мне и осталось четырнадцать месяцев. Я хочу на посудомойке. А что? Я воды и соды не боюсь, экзем на руках нет. Сегодня к нам центровая телка заходила, как ее, Мухина. Ну и телка, дыхание спирает. Зашла: "Так, мальчики, экзем на ручках нет?"

Захар просидел у Степана больше часа, пришел дневальный:

- Бригадира пищеблока вызывает начальник отряда.

Захар поднялся.

- Я не прощаюсь, Степан, - сказал он.

Вышел из камеры. На лестнице его догнал чернявый парень, тоже из поднятых на взрослую зону малолеток.

- Захар, подожди секунду, базар есть, - позвал он.

Виктор остановился:

- Что тебе, земеля? - спросил он.

- Ты Степану земляк или кореш по воле? - спросил чернявый.

- А что такое? Что за интерес? - Виктор насторожился.

- Да сука он и стучало. Его из зоны вывезли, ему в июле только восемнадцать, но не дожил бы он до своего совершеннолетия. Это он вломил и Цыгана подставил, его в непонятке и опустили. Ты меньше якшайся с ним. Дело, конечно, твое, но у тебя треха на ушах, всякое может быть, может, и не быть защиты, тюремных стен.

Виктор одной рукой схватил чернявого за шиворот, легко приподнял над полом:

- Отвечаешь за базар?

- Захар, этим не шутят, сам понимаешь.

Виктор разжал руку. Чернявый резко развернулся и исчез так же стремительно, как и появился. Виктор постучал в кабинет начальника отряда Селезнева:

- Вызывали, гражданин начальник?

- Вызывал и полчаса жду.

Селезнев сидел за столом, перед ним лежали папки с делами.

- Присядь, Бугор, будем вместе думать. Одна голова хорошо, а две "хуже".

- Я согласен, Игорь Вячеславович, две головы - это базар.

Виктор сел на предложенный стул.

- Не пойму я, смотри дело: Степанов Андрей Михайлович, восемнадцать лет в июле, в июне поднимается на взросляк. Оперативники рекомендуют оставить в хозобслуге. Что это может значить?

Селезнев посмотрел поверх очков на Виктора.

- Объясняю, гражданин начальник. Степанов очень сильно накосячил на малолетке и дальнейшее его пребывание в данном ИТК стало для него невозможным. Вот его и вывезли на тюрьму, пусть подрастет и к нам.

Виктор посмотрел на начальника отряда:

- Я вам доходчиво объяснил, гражданин начальник?

- Вполне. Зачем он нам?

- Думаю незачем, отправьте его в МОБ, хронический гастрит у пацана от перемены пищи. Один из этой семерки, по-моему, едет в МОБ?

- Да Дыбля. У него действительно гастрит. Откуда ты все знаешь, Бугор?

Селезнев улыбнулся.

- Тюремная почта, гражданин начальник, она самая быстрая.

Виктор тоже улыбнулся.

- Не скажи... Вот не сообщили тебе, завтра у тебя свидание с отцом, личное. Вот тебе и самая быстрая почта.

Утром осужденные Степанов и Дыбля были этапированы в Межобластную больницу. Что потом произошло в судьбе Степанова, Виктор не слышал. Каждый отвечает за деяния свои, и изменять что-то Виктор даже не хотел. Ему было больше жаль тихого деревенского паренька Цыгана, почти земляка с Петровского района. Он ему подарил мыло, зубную пасту и щетку. Цыган дал ему слово мыться и чистить зубы каждый день, и пока Виктор сидел с ними, он строго выполнял обещание. В 11.00 Виктора Захарова вызвали на свидание.

- Мать передала, - стал объяснять Виктору отец.

Он почти не изменился. Только похудел. Хотя это пошло ему на пользу. Он будто помолодел, только голова вся белая и лысина во всю макушку. Захаровы разместились в комнате личных свиданий. Отец поставил на стул большой баул с продуктами.