Этгар Керет - ЯОн

— Человече, — Башир положил руку ему на плечо, — ты обязан больше верить, заниматься деланием, до тебя что, не доходит, что с тобой? Ты во флипе.

И Яон, который, действительно, плохо понимал, что с ним происходит, и что такое флип, еще больше удалился от своего Центра и попытался влупить Баширу кулаком. Кулак проскочил мимо. Яон поскользнулся и стукнулся головой о край стола в то самую минуту, когда санъясная троица узрела двух туристок из Германии и ринулась к ним навстречу, чтобы предложить тантрические отношения без привязанности, что поможет им соединиться с самими собой.

Флип

Дело в том, что Цури, то бишь Башир, или как бы там его ни звали, был совершенно прав и Яон действительно был во флипе, и сознание его встало на дыбы. Он ненавидел, он скучал, он тосковал, и все по такой полной программе, что его просто могло разорвать. Он чувствовал себя жертвой, чувствовал себя виноватым, чувствовал правым, чувствовал бог знает кем, но что бы он там не переживал, думал он при этом еще больше. Типичная мысль, к примеру, была такой: ночью, когда мы говорим, что собираемся спать, ложимся в постель и закрываем глаза, — мы не по-настоящему спим. Мы только «как будто» спим, понарошку. Закрываем глаза, ровно дышим, притворяемся, до тех пор, пока этот обман потихоньку не становится реальностью. Быть может, и со смертью точно также. Ведь отец Яона тоже не сразу умер. И все то время, покуда он лежал с закрытыми глазами и не двигался, еще можно было нащупать у него пульс. Может быть, отец Яона точно так же собирался умереть, как кто-то собирается спать — он просто притворялся до тех пор, пока это не стало правдой. И если это так, то очень может быть, что если бы Яон помешал ему, как ребенок залез бы к нему в постель, открывал бы ему глаза, чтобы проверить, кричал бы: «Папочка!» и щекотал — все это притворство не удалось бы.

Грация

Яон с окровавленным лбом вернулся в свою комнату. Аптечки у него не было, но и искать сейчас хозяина приюта, и просить у него аптечку не было ни малейшего желания. У входа в свою комнату он наткнулся на туристку, которая показалась ему несколько знакомой. Она сказала на ломаном английском, что она француженка и будет рада одолжить ему бинт. Яон ответил, что он итальянец, и даже в конце добавил «грация». Но им обоим было абсолютно ясно, что оба они — израильтяне, которым надоело встречать своих сограждан на востоке. И так, по-английски, она помогла ему забинтовать голову, и он ей улыбался, и пытался вспомнить, откуда он ее знает. В конце концов, совершенно неожиданно для самих себя, они оказались в постели. И уже потом, когда они сказали друг другу свои настоящие имена, Яон вспомнил.

— Сиван Атлас? — криво улыбнулся он. — По-моему, я когда-то был знаком с твоей покойной сестрой, но только одну минуту.

Ночью Сиван плакала, и, по крайней мере, со стороны ее плач казался освобождающим. И Яон тоже. Он отделялся от слез как воздушный шар, который расстается с еще одним мешком песка, особенно тяжелым, и когда они лежали обнявшись, можно было вообразить, что как только он перестанет держаться за нее, он тотчас вознесется к потолку. Наутро Сиван, следуя своему плану, отправилась дальше, в Дарамсалу, а Яон, у которого никакого плана не было, остался.

Сплошное компостирование мозгов

Яон закурил сигарету. До недавнего времени он пытался бросить курить, но сейчас ему уже было вполне ясно, что это ничего не меняет.

— Может у тебя есть еще одна, для меня? — спросил Яонов гуру, который был жутким скрягой, к тому же еще и приставучим.

— Нет, — соврал Яон. — Это — последняя.

Рядом с ними остановилась весьма красивая туристочка из Голландии и спросила, где общежитие. И гуру несколько туманно ответил ей, что весь мир, в сущности, общежитие, и как бы между прочим, стрельнул у нее сигарету Лаки-Страйк, без фильтра, и пачку жвачки, без сахара. Он попытался также поболтать с ней, но когда увидел, что она не слишком горит желанием, снова отступил к духовности.

— Красотка, а? — улыбнулся ему гуру.

— Спрашиваешь! — согласился Яон. — Но что из этого, гурейший, я же ведь вообще не существую.

— Ты б вставил ей, а? — ухмыльнулся гуру и затянулся Лаки-Страйком.

— Как я могу вставлять, если я не взаправдашний, — отбрил Яон гуру, — да и она тоже понарошку?! Поверь мне, все это существование — сплошное компостирование мозгов, и притом не слабое. И именно ты, будучи нашим гуру, должен с этим согласиться.

— Я бы ее хорошенько отделал, — заверил наш гуру, ничего не слыша.