Флэнн О'Брайен: Третий полицейский

А ты разве ничего не замечаешь в том, как он отвечает на твои вопросы?

Нет.

Ты что, не видишь, что все ответы отрицательные? Что бы ты у него ни спросил, он говорит «Нет».

Это, конечно, так и есть, сказал я, однако не вижу, что для меня из этого следует.

Напряги воображение.

Вернув полностью свое внимание к старику Мэтерсу, я решил, что он спит. Он сидел над чайной чашкой, еще более ссутулившись, как если бы был булыжником или частью деревянного стула, на котором сидел с видом человека совершенно мертвого и окаменелого. Дряблые веки над глазами обвисли, почти закрывая их. Его покоящаяся на столе правая рука лежала безжизненная и покинутая. Я собрался с мыслями и обратился к нему с резким и шумным допросом.

— Вы ответите на прямой вопрос? — спросил я. Он немного пошевелился, слегка приоткрыв веки.

— Не отвечу, — ответил он.

Я увидел, что его ответ находится в соответствии с проницательным предположением Джо. Я посидел минутку, размышляя, пока не передумал ту же мысль наизнанку.

— Вы откажетесь ответить на прямой вопрос? — спросил я.

— Не откажусь, — ответил он.

Этот ответ меня порадовал. Он означал, что мой ум пришел в сцепление с его умом, что теперь я уже почти спорю с ним, то есть мы ведем себя, как два обычных человека. Не то чтобы я понимал все страшное, что со мной произошло, но теперь я стал считать, что я, должно быть, ошибаюсь.

— Прекрасно, — сказал я тихо. — Почему вы всегда отвечаете «Нет»?

Он заметно поерзал на стуле и прежде, чем заговорить, вновь наполнил чашку. Было похоже, что он с трудом находит слова.

— Вообще говоря, «Нет» — ответ лучше, чем «Да», — сказал он наконец. Казалось, он говорит с нетерпением; слова выходили, как будто протомились в заключении у него во рту тысячу лет. Казалось, он испытывает облегчение, что я нашел способ его разговорить. Я решил, что он даже слегка улыбнулся мне, но это, вне всякого сомнения, было фокусами дурного утреннего освещения или делом рук шаловливых теней от лампы. Он выпил длинный глоток чая и сидел, ожидая и глядя на меня своими дикими глазами. Теперь они стали яркими, активными и без устали двигались в желтых морщинистых глазницах.

— Вы отказываетесь сказать мне, почему вы так считаете? — спросил я.

— Нет, — сказал он. — В молодости я вел неподобающую жизнь, посвящая большую часть времени то одному, то другому виду излишеств, причем моей главной слабостью была слабость Номер Один. Кроме того, я участвовал в создании шайки искусственных навозов.

Мой ум немедленно вернулся к Джону Дивни, на ферму и в кабак, а оттуда — дальше, к жуткому дню, проведенному нами на мокрой и одинокой дороге. Как будто нарочно для того, чтобы перебить мои несчастные мысли, я вновь услышал голос Джо, на сей раз суровый:

— Нет нужды спрашивать у него, что такое Номер Один, нам ни к чему развратные описания греха или чего бы там ни было в этом роде. Напряги воображение. Спроси у него, какое отношение все это имеет к Да и Нет.

— Какое это имеет отношение к Да и Нет?

— С течением времени, — сказал старик Мэтерс, не обращая на меня внимания, — мне милосердно открылась ошибочность моего поведения и безрадостное место назначения, куда я попаду, если не исправлюсь. Я удалился из мира с тем, чтобы посмотреть, не удастся ли мне понять его и узнать, почему он делается все более неаппетитным по мере того, как годы скапливаются на теле человека. Как вы думаете, что я обнаружил в конце своих размышлений?

Я опять был доволен. Вот уже он задает мне вопросы. — Что?

— Что слово «Нет» лучше, чем «Да», — ответил он.

Это, по-моему, возвращает нас к тому, с чего мы начали, подумал я.

Наоборот, ничего подобного. Я начинаю с ним соглашаться. «Нет» как генеральный принцип имеет массу преимуществ. Спроси у него, что он хочет этим сказать.

— Что вы хотите этим сказать? — осведомился я.

— Размышляя, — сказал старик Мэтерс, — я вытащил все свои грехи и выложил их, так сказать, на стол. Стол, что и говорить, получился большой.

Казалось, он очень сухо улыбнулся собственной шутке. Я хихикнул, чтобы поощрить его.

— Я подверг их все строгому осмотру, взвесил и оглядел со всех сторон компаса. Я спросил себя, как получилось, что я в них впал, где я находился и с кем был, когда мне случилось их совершить.

Это очень здоровый материал, каждое слово само по себе — целая проповедь. Проси его продолжать.

— Продолжайте, — сказал я. Признаюсь, я почувствовал щелчок у себя внутри, очень близко к желудку, как будто Джо приложил палец к губе и навострил пару висячих спаниелевых ушей, чтобы убедиться, что ни один слог мудрости от него не ускользнет. Старик Мэтерс продолжал тихо разговаривать.