Ильдар Абузяров - Агробление по-олбански

Лекция из геополитической плавно перетекала в лекцию культурологическую.

– А Елена кем была? Правильно, культ Елены сформировался из почитания одноименной полубогини плодородия. Богини яблок и травы. Недаром в начале мифа Зевс подкинул яблочко. И что мы имеем дальше? Парис, не будь лентяем, отправился за Еленой. Как более культурный, он легко победил на состязаниях всех ахейцев и покорил сердце Елены. Нет, не на тело Елены – траву – позарился Парис и не на красоту ее глаз и доброту сердца. Он просто взял то, что ему по праву принадлежит. Но для ахейских вождей тело Елены представляло жизненные интересы. Им было уже плевать, что Елена полюбила Париса. Десять ахейских вождей, опираясь на свой междуахейский договор, создали первую военно-морскую державу – Антанту – и отправились отбивать Елену. Правильно, одному-то было не сдюжить, и вот в очередной раз вспыхнуло великое противостояние Моря и Суши. Если посмотреть на лагеря противников, что на божественные, что на людские ресурсы, то нетрудно увидеть: Трое помогали кочевники, причем пришли они на помощь без всякого пакта, да плюс богиня красоты Афродита. Ахейскому союзу помогали завистливые морские боги да привлеченные на их сторону силой или обманом вожди других племен.

Теперь о том, как велась осада. Ахейцы переругались из-за награбленного, а троянцы сплачивались вокруг тел погибших. Плохо, что Троя находилась на береговой линии, а то ахейцам пришлось бы значительно труднее. Да, мужественно оборонялись от осады троянцы, как настоящие воины, так бы и стоять ахейцам у стен Трои до собственной погибели, если б Улисс не задумал хитрость. Он решил купить троянцев самым дорогим их сердцам подарком, а дареному коню, как водится, в зубы не смотрят.

Спорить с аргументами профессора Эфлисону представлялось невозможным. А без полноправного участия в дискуссии Эфлисон заскучал и тайно зевнул. Поскольку рот у Эфлисона больше некоторых голов, зевок получился нарочитым и вызывающим!

– Да вы меня послушайте, молодой человек. Глядишь, уму-разуму наберетесь, – обратился к Эфлисону профессор. – Теперь непосредственно к ноге, о которой вы спрашивали. Как известно, на западе у Великой Суши есть две точки наибольшего пересечения интересов или противостояния с Морем. Первая – это побережье Средиземного моря и Балкан во главе со Стамбулом. Ведь нынешний Стамбул расположен где-то по соседству с тогдашней Троей. Так что можно сказать, что наследники кочевников взяли в свое время некий реванш.

– А вторая?.. – Петр тоже начал терять терпение.

– Вторая – Россия. Точнее, Русь лапотная и лесная. Та, на которой и из которой построили Санкт-Петербург и флот. Ведь лапти – это те же корабли, а лес – то же море. Сине-зеленое море. Да и передвигаться в лесу лучше всего по рекам.

– А при чем здесь Русь?

– Та лесная Русь, что образует береговую линию с Европой. Символом такой Руси является лось. Существо большое, парнокопытное, как лошадь, но с другой стороны – с рогами-парусами. Существо вроде бы дикое и одновременно доверчивое, берущее корм из рук. Существо, питающееся помимо травы еще и ветками, а главное – солью на ветках. А соль – морской корм, ветки же – корм лесо-морской.

Глаза Давида и Петра округлились до неприличного радиуса. Они уже давно начали догадываться, что профессор, постоянно прячась в лесных дебрях, помешался на этом самом лесе.

– Россия как наследница империи Чингисхана должна проводить курс Великой Суши, а она доверилась морю, предала сотни народов и десятки стран. Багдад – столицу Ближнего Востока. Белград – столицу Балкан. Ведь понимаете в чем дело, море хочет создать Великую Пирамиду, устроить мир в виде Великой Пирамиды и золотым миллиардом вверху. Вверху они – Антанта-Атлантида, а нижняя часть, обманутая и униженная, – мы, быдло, Великая Сушь. Но русы могучие. Они проснутся, опомнятся и всех спасут. Они все могут и все правильно сделают. Они мир спасут. Ведь так? Ведь правда же? – В глазах профессора появились крупные слезы. А еще Петр услышал в голосе профессора такую мольбу и надежду на чудесное спасение, что чуть не прослезился сам.

Все сербы, даже этот многоопытный вояка, понял Петр, относятся к посланцам далекой, но большой России как к сверхъестественным существам. И к ним – это Петр увидел через призму слезы профессора – они тоже отнеслись не как к обычному Петру и Давиду, а как к мифическим героям-полубогам Гераклу и Патроклу. В какой-то момент Деспотовски даже почувствовал себя мифическим воином. Всесильным и всемогущим богатырем.