Ильдар Абузяров - Агробление по-олбански

– Ну, и это правда?

– Да какая это правда, тут к нему из ваших кто-то приходил. Так Англичанин от всего открестился. Хотя дело мутное.

– И что теперь?

– Да мы его не слушаем. Эти наркоманы чего вам только не расскажут, чтобы отсюда выбраться. Знаете, какие у них языки? Кого хочешь заболтают, если деньги им надо выманить. Вот и Англичанин, когда на свободе был, занимая деньги, всем говорил, что ему отдать ничего не стоит, что он любой банк вскрыть сможет за пару минут.

– Все, спасибо.

– Вас проводить?

– Спасибо, сами выберемся.

На обратном пути мы не удержались и еще раз заглянули в зал к чистым. Все та же компания на этот раз уже играла в одну детскую игру.

– Море волнуется – раз, – крикнул старший, – море волнуется – два, море волнуется – три, морская фигура – замри! – и все замерли. Как малые дети.

Он взял ее, как брал свою жену. Лег сверху. Стал раскачиваться. Море волнуется – раз, море волнуется – два, море волнуется – три. Морская фигура – замри. Ее лицо исказила гримаса. (Бледно-белая маска из мягкого гипса.) На нем – маска из облизанного морем розового мрамора. По телу побежала третья волна.

На полу у ножки старой железной кровати стояли аккуратно, носок к носку, две синие туфли на высоких каблуках. Как застывшие останки шторма в девять баллов, молчаливые свидетели цунами.

Я подумал о Петре и море. Как он, интересно, сейчас? Наверное, борется с ломкой моря. Ведь море – оно как тело, тело наркомана без вен, одни волны судорог и пульса. Ну, зато когда у этого тела ломка… Я представил, как Петр усмиряет море – обнимает тело обкурившейся балканской шиши женщины. Успокаивает.

И еще я подумал про грибы. Про те, от которых галлюцинации. Вспомнил, как я плюнул на гриб. Тогда мне вырвали зуб, а теперь я даже не помню боли. А однажды, еще в детстве, мне вырезали аппендикс, и я опять ничего не помню. Может, я и не плевал на гриб. А может, это и есть те жизни, как в компьютерной игре.

Мы – я, Жан и Рауль – смотрели как завороженные.

– Все, теперь разбились по парам и играем в зеркальное отражение, – приказал старший.

Все разбились по парам, только одному пареньку не хватило напарника, и тогда он повернулся к нам.

О, что это был за взгляд! Взгляд сбившегося с пути, заблудившегося в открытом море морского волка. Он смотрел на нас с такой надеждой: мол, составьте мне пару, иначе у меня ничего не получится. И мне не найти твердую почву под ногами. Опору. Мы стояли абсолютно неподвижные, и было непонятно, кто из нас изображает, а кто повторяет изображение. Абсолютное безволие.

Из нарколечебницы ехали на маршрутках. Жан и Рауль читали надписи на стенах домов: «Смерть», «Месть» и т. д. Я сам рисовал на пыльном стекле «смерть» и все думал, думал. Мог ли тот парнишка в лечебнице быть Эриком? Голос похож, манеры другие.

Нет, не мог. Чтоб Эрик назвал себя грязным? Да он самый чистый, самый светлый, самый умный и, опять же, кандидат в мастера спорта по шахматам. Нет, такие туда не попадают.

После лечебницы отмывались всем миром. Я три часа лежал в ванной с горячей водой. Хотелось стать чистым.

Просто дикое желание стать чистым. Как будто ты попал в религиозную секту. Но странное дело, после встречи с очистившимися от наркотиков стать более чистым уже не представлялось никакой возможности. Разве что навсегда перестать смотреть на женщин.

От горячей воды поры на пальцах, на ступнях распухли так, что стали походить на вены. Я потянулся к щетке с железной щетиной. Затем стриг ногти на руках и ногах, попутно изображая различные морские фигуры. Кораллы с переплетными ветвями. Но все равно мне не удалось почувствовать себя хоть сколько-нибудь чистым, скорее наоборот. Уже вытираясь полотенцем, я ощутил, что под мышками у меня снова успели появиться капли пота. Нет, стать чистым с таким телом невозможно. Недаром они пишут на стене: «Смерть».

Спал Петр плохо. От постоянного тарахтения голова гудела. В Приштине у каждой таверны и каждого постоялого двора неминуемо тарахтел бензогенератор. А тут еще душераздирающие сирены. Отель, в котором они остановились на ночь, находился напротив краснокирпичной городской больницы. Опять «скорая помощь»? Или уже полиция?

Первым делом решил выглянуть в окно. Не угнали ли Жоржика? Нет, не угнали. А вот капот открыли и сняли медные клеммы. Хотели разобрать на части, но поняли, что генератор слабенький. Оставили в покое.