Ильдар Абузяров - Агробление по-олбански

Сидели на лавочке, продолжая наблюдение за банком. По бульвару шли две девушки в белых футболках и с рюкзаками за спиной. Блондинка и брюнетка. Брюнетка в юбке и высоких красных гольфах. Блондинка в шортах и розовых гольфах. Сквозь белые футболки у обеих просвечивали ярко-бордовые соски. У брюнетки побольше и потемнее, у блондинки розовее.

Сидели на лавочке, смотря на тех, кто входит и выходит из стеклянных дверей. Бомж в дырявых, отвисших на коленках штанах перелез через бордюр фонтана и стал умываться.

– Наивный, дети давно все подобрали.

– Что подобрали? – спросил Рауль.

– Монеты.

– Какие монеты?

– Те, что они заработали.

– Кто заработал?

– Дети-рыбаки. Ты думал, они плещутся в фонтане, а они там добычу собирают. Серебряных сазанов и медных карасей.

Сидели на лавочке. Прошла девушка. С осанкой как у Клеопатры… С надменным взглядом… В вызывающе просвечивающем платье. Так, кажется, изображали Клеопатру египетские художники – в облегающей тело прозрачно-дымчатой папирусной ткани.

Сидели на лавочке. Откуда ни возьмись на шоссе возникли и исчезли в дымке два мотоциклиста. На маленьких мотоциклах в больших шлемах. Неслись с бешеной скоростью, обходя другой транспорт. Мы даже не успели заметить, было ли на них что-нибудь из фирменного трикотажа.

У некоторых женщин груди болтаются как отвисшие на коленках трико, подумал я, глядя на девушку, что двигалась прямо к нам.

– Привет, ребята. У моей подруги проблемы. Она не может вот так сама подойти и познакомиться с парнем, который ей сильно понравился.

– Это разве проблема? – сказал Жан.

– Молодой человек, у вас есть домашний телефончик? – обратилась она к Раулю.

– Нет, – виновато пожал плечами Рауль.

– У меня есть, – предложил Жан.

– Может, у вас есть рабочий телефон? – обратилась девушка. Опять к Раулю.

– У меня есть рабочий, – сказал Жан, – в Париже.

Девушка презрительно окинула его взглядом.

– Нет у меня сейчас рабочего, – ответил Рауль.

– У меня еще мобильный есть! – крикнул Жан девушке вслед. – Но я вам его все равно не дам! – еще громче крикнул он, когда она совсем скрылась. – Потому что мужская солидарность…

– Может, нам, ребята, просто сидеть здесь, раз у нас все равно нет желания кататься на маршрутных такси.

– Зачем?

– Смотреть. Пусть Жан ознакомится с коллекцией местного трикотажа и льна.

– Тоже мне удовольствие нашел! – возмутился Жан. – Я в Париже-то на показы мод не ходил.

– По крайней мере, вы оба влюбились в Александру, когда у нее была обнажена грудь.

– Ну и что?

– Ты лучше скажи, были ли у Александры подруги? Мама умерла, но друзья-то? Все же не могли умереть.

– Ну, дружила она с одной девочкой. С Оксаной. Я ее тут в маршрутке видел. Кажется, она бедна, в смысле, несчастна.

– И ты нам не сказал?

– Не сказал.

– Почему?

– Потому что сам не хотел ее видеть.

– Почему?

– Неприятно, не хочется ни с кем встречаться из старых знакомых. Особенно после того, как встретил вас.

– Где мы ее можем найти?

– Можете пойти в школу и там покопаться. В классных журналах, наверняка что-нибудь осталось, адрес какой-нибудь.

– А ты так не помнишь?

– Я все вычеркнул!

– И никуда не переписал? – Жан продолжал свой допрос.

– А я не энциклопедист, – резко съязвил я, – чтоб по сто раз перечеркивать, переписывать и запоминать.

– Может, тогда через кого-нибудь?

– Разве что через Руссо или Дидро.

– У Руссо и Дидро не было Интернета и телефона! – не принимали моего упрямства русый Жан и косящий под Дидро Рауль.

– Не буду я звонить, – вспылил я тогда.

– Почему?

– По кочану! Мне просто сейчас неприятно встречаться с кем бы то ни было из бывших одноклассников.

И почему я должен встречаться с кем бы то ни было из своего прошлого? Не буду я встречаться ни со своей женой, ни с одноклассниками. Помню, как однажды, только я было собрался заняться с женой сексом, зазвонил телефон.

– Привет, Ленар.

– Здравствуйте, вы кто?

– Не узнаешь? Света Кузечкина.

– Приятно тебя слышать, Света. – В классе у нее было погоняло Кузнечик Светлячков.

– Слушай, Ленар, у тебя все нормально с работой? Тебя устраивают зарплата, отношения с начальством?

– Вообще-то не очень, – я как раз тогда был уволен, – работы слишком много. Выматываюсь.

– Зачем так себя перетруждать? У меня к тебе есть хорошее предложение.

– Какое?

– Ну, так не объяснишь, надо встретиться, поговорить. Через полчаса у фонтана?