Г. Котницкий - Закон благодарности

— Наташа, беги к Саньке! — резко приказала сестренке мать.

— Ну, пока, — стал прощаться отец. — Может, еще когда зайду. Разрешается?

— Только душу бередить, — вздохнула мать.

— А что это Санька спрятался? — вдруг вспомнил отец. — Не захотел даже разговаривать.

— Ты думаешь, он бесчувственный? Тоже сердце имеет…

После ухода отца стало тихо. Дедушка Мокей строгал что-то, мать сидела в задумчивости.

— Мама, а этот дядя еще придет? — спросила Наталка.

— Эх ты, глупая моя, — обняла ее мать и заплакала.

Отец приходил еще несколько раз. Санька, завидя его, запирался на крючок, прятался с Наталкой под кровать. Отец заглядывал в окна, звал детей, но они не откликались.

Наталка, сжавшись в комок, спрашивала шепотом:

— Мы с ним так играем, да?

— Да, — сердито отвечал Санька.

Матери об этих посещениях он ничего не говорил, но она как-то сама нерешительно спросила:

— Отец приходил, что ли? Что ж ты его не впустил?

Санька промолчал.

Он стал замечать в матери перемены. Завивку сделала, чаще в зеркало заглядывать стала.

А однажды нечаянно подслушал разговор матери с соседкой. Мать говорила о том, что новая отцова жена — Евгения обманула его в чем-то, что он теперь свободно может с ней разойтись.

— А какой интерес жить с потаскухой-то, — сказала соседка, тетя Клава.

— Вот и он так говорит. Простить просит. Да только и я теперь поумнела.

— Ой, девка, не прогадай. Опять, глядишь, метнется куда в сторону.

— А метнется, туда и дорога. Теперь я ученая — такой, как был, не нужен. Ты думаешь, с чего он спутался с этой Евгенией: из-за моей глупости. Ждешь с работы, волнуешься, стараешься угодить. Он кобенится, а я прощаю, дура. Вот и допрощалась. Пить стал, связался с этой стервой, опутала она его.

— Да, это уж верно. Таким только попадись в руки.

— Вот он и попался. На красоту польстился. А она хитрая, подпоит да сплетничает про меня, а подружки ей на заводе помогали. Вот и опутали. Все меня подозревал в чем-то, придет пьяный, выговаривает. Все требовал: признайся да признайся… А в чем? Вот так и ушел. А теперь жалуется, что обманула его Евгеша эта.

— Да, недаром говорят: сколь по свету ни ходи, а лучше и вернее первой жены не найти, — вздохнула тетя Клава, — Сколько таких-то бегунов было, а опамятуется, к первой жене возвращается.

Женщины замолчали. Санька сидел в сарае, боясь шелохнуться. Он словно дотронулся до чего-то запретного, что всегда от детей держат в тайне. Лицо его горело.

После этого случая Санька стал пристально наблюдать за матерью. Не все в подслушанном разговоре ему было ясно, но он догадывался, что отец может вернуться насовсем.

И Санька не мог понять мать — ведь отец тогда так крепко обидел ее. Неужели забыла? Но он же вот не забыл.

Как-то вечером Санька спросил у матери:

— Тебе плохо с нами жить?

— С чего ты это взял?

— А чего ж ты раньше все с нами да с нами была, а теперь по вечерам куда-то уходишь?

— В клубе у нас лекции интересные читают, вот и хожу.

Мать говорила тихо, словно хотела оправдаться. Возможно, это вызвало у Саньки какую-то непонятную ему самому злобу.

— И все обманываешь ты, ни на какие лекции не ходишь, а с отцом бываешь. Я все знаю!

Лицо матери вспыхнуло, она не нашлась сразу, что ответить.

А Санька продолжал:

— Плохо с нами жить, да? Ты хочешь, чтобы тебя отец опять бил, да?

Голос его задрожал, из глаз вот-вот готовы были брызнуть слезы.

— Успокойся, глупый! Еще неизвестно, придет к нам отец снова или нет. А если придет, то драться уже не будет. Он понял, что вел себя тогда нехорошо.

— А я не хочу, слышишь, я не хочу, чтобы он приходил! — резко крикнул Санька.

— Может, ты его заменишь? — не сдержалась мать. — Может, ты пойдешь работать? Ведь мы едва концы с концами сводим.

— И все равно не хочу…

— Ладно, иди спать. И перестань об этом думать. Тебе рано еще вмешиваться в дела взрослых.

— А мне не рано? — спросила Наталка.

— Нет, тебе не рано, — улыбнулась мать.

Санька не мог простить отцу обиды, сердился на мать, а потом вдруг жалел ее. Почему все так непонятно в жизни получается?

Вновь настали теплые дни. Дедушка Мокей перебрался работать во двор. Обнажив лысину, говорил, покряхтывая:

— Ага, печет солнышко. Греет!

Санька любил сидеть на золотистых стружках и читать вслух.

— Дедушка, а у меня уже целых десять книг, — сказал он, прервав чтение. — Сделай полочку.

— Сделаем. Только вместе с тобой. Вот школу кончишь, и займемся. Пора самому ремеслу учиться.