Владимир Шатов: Ковчег

- Schwein [1] Свинья (нем.) . - В сердцах выругался водитель и, проклиная войну, принялся копаться во внутренностях автомобиля. - Verflucht Krieg… [2] Проклятая война (нем.)

Все попытки раздражённого солдата вновь запустить мотор не удались. Семью временно вернули в тот же подвал, из которого через некоторое время их освободили местные партизаны.

- Какой тяжёлый стал! - мягко укорила молодая мать дремлящего сына.

До колхозного двора идти было далеко. Шура устала нести на руках крупного, не понятно даже в кого, рослого сына. Она присела отдохнуть на скамейку у дома своей закадычной подруги Вальки Бобровой. Та как раз выводила дойную корову на пастбище. По улице, поднимая невесомую пыль, сонно брело деревенское стадо голов в пятьдесят. Сзади ленивого стада, иногда грозно щёлкая длинным кнутом, шёл деревенский пастух дед Конан.

- Шевелитесь окаянные! - приговаривал при этом одетый в длинную холщовую рубашку дед, седой и древний, как мир.

Поздоровались, в деревне все здоровались друг с другом. Валька с ехидцей спросила:

- Куда подруга собралась?

- В больницу, Сашку врачу показать надо. - Шурка твёрдо придерживалась версии, озвученной мужу. - Николай дал попутную машину, она в сельхозтехнику за запчастями едет.

- Дело нужное! - Валька недоверчиво покачала головой, она была в курсе тайных планов подруги. - Ну, ну...

- Я вам бабоньки так скажу, больницы ваши одна видимость, прости Господи! - Встрял в разговор словоохотливый дед. - Вона в старь люди и слов-то таких не слыхивали, а жили по цельному веку.

- То когда было?

- Ась?

- Давно было говорю!

- Навыдумывали больницы всякие, потом хворают...

Пастух, продолжая бурчать, деловито погнал подопечных на заливной луг у реки, а Шура торопливо поспешила дальше по задуманному маршруту. Вскоре новенькая машина ГАЗ–53, с одноклассником Серёгой Акуленко за рулём, шумно выехала на просёлочную дорогу в город. - - Всё душу подлец выймет! - Шура тряслась по весенней, раздолбанной грунтовке в открытом кузове. В кабину Серёга, весельчак и балагур, посадил Зойку, бухгалтершу из колхозной конторы. Она была городская и притворно недоступная. С заметным гонором относилась к деревенским, позволяя себе лишь снисходительно улыбаться шуткам водителя.

- Потерпи, родненький, – шептала заботливая мать, прижимая сына к мягкой груди. - Скоро приедем…

Уставшая Шура сошла у районной больницы. Рядом высились золотые купола старой, притаившейся среди высоких деревьев церкви. Очумевший соловей, не дожидаясь ночи, завёл вековечную песню.

- Вот и добрались. - Присев на мокрую лавочку, она терпеливо подождала, пока кончится немногочисленная служба.

Пожилой батюшка, строго глядя на неё, совершил положенное таинство…

Потом она с Сашкой на руках, зашла ради интереса в сельпо, денег у неё всё равно не было. Покормила грудью перенервничавшего Сашку и пошла на место встречи с возвращающейся машиной.

- Слава Богу! - Сотникова быстро и неумело перекрестилась. - Теперь сыночек мой под защитой ангела-хранителя...

Подъехавший вскоре Серёга, посадил их в дребезжащую, пропахшую бензином кабину и отвёз обратно домой. Вернувшись в гараж, он между словом рассказал мужикам кого и куда возил.

- Вон оно как! - Кому надо, тот понял, и к вечеру в хату Иванёнковых потянулись соседи и родственники.

Мать бросилась в погреб, а там кроме подмороженной картошки, десятка яиц и бурякового самогона ничего не осталось. За долгую зиму всё подъели подчистую. Хорошо ещё приходили гости кто с чем мог. Засолка, пирожки и даже кусок сала соседки тётки Дуни оказались на общем столе. Гости много пили, мало ели, зато весело танцевали и громко пели. Местный кузнец, Иван Тимофеевич, мужчина видный и добрый, безжалостно растягивал меха трофейного баяна и кричал Шурке:

- Эх, весёлым парнем вырастит Сашка!

- Это почему же?

- Бачишь, какие крестины у него получились. - Ивана Тимофеевича, родственника по линии матери, она записала в церкви крёстным. - Давай наяривай!

- А уж, каким умным! – Вторила ему подруга Валька, деревенская портниха и певунья, крёстная мать новообращённого. - Батя у него шибко грамотный... Эх, эх!

Ближе к ночи, на верном велосипеде, вернулся с полей уставший отец виновника торжества. Он с удивлением посмотрел на танцующих односельчан.

- Чего вы разгулялись? - задал он логичный вопрос.

- Соседи решили отметить Первомай. - Шепотом ответила жена.

Хотя этот праздник, в общем-то не отмечали, весной на земле дел много, Николай успокоился, поел и пошёл спать. Гости ещё некоторое время куролесили, затем постепенно разошлись. Хозяйки убрали со стола, помыли посуду и легли спать далеко за полночь.