Владимир Шатов: Ковчег

- Вот сволочи! – Выкрикнул он треснувшим от жажды голосом. - Никак не успокоитесь, гады! Откуда вы только берётесь?

С высоты пятого этажа ему было хорошо видно, как один невысокий, худой боец, слепо шаря дулом снайперской винтовки, пытается вычислить надоевшего стрелка в окне горящего строения. Бывший офис заводоуправления располагался метрах в двухстах, и снайперу не сразу удалось поймать цель.

- Ах ты, сука! – Разозлился выслеживаемый стрелок.

А кому приятно чувствовать себя мишенью?

- Здохни, здохни…

Он остервенело нажал на спусковой курок верного АКСа, предварительно поймав голову снайпера в перекрестье прицельной планки и мушки на потёртом стволе. «Калашников» заученно дёрнулся, отдачей от выстрела тупо ткнув в давно потерявшее чувствительность плечо. Смачно, с металлическим звяканьем, выплюнул пережёванную, ненужную гильзу и замолчал…

- Патроны кончились. – Самая страшная мысль, возможная в боевой обстановке, обожгла его воспалённый мозг. - Твою мать! Сейчас сомнут…

Стрелок торчал в проклятом окне, растерянно сжимая нацеленный в вечность автомат и тут-то внутри его засигналило, запричитало забытое чувство опасности.

- Назад, назад! – вопило проснувшееся подсознание, и он ошеломлённый силой возникших чувств, быстро отпрянул от выщербленного проёма.

Как оказалось вовремя…

На том месте, где мгновение назад находилась его голова, расцвёл некрасивый узор на выкрашенном пулей кирпиче. К удушающему вонизму боя, добавился резкий запах пережжённой глины. Человек затравленно смотрел на щербатую отметину смерти и постепенно трезвел.

- Нужно уходить, пора. – Мысль работала на удивление чётко и рационально. - Час прошёл! Наши наверняка уже все подтянулись к месту сбора. Тут делать нечего, рано или поздно бандиты прорвутся внутрь охраняемой территории…

Одним заученным движением он отстегнул пустой магазин, другим перевернул перемотанную скотчем пару и резко вставил в паз. Фиксирующая собачка звякнула, закусив последний рожок, набитый патронами. Закинув за спину распалённый автомат, он побежал по задымленному коридору к выходу из потенциальной ловушки.

- Хрен вы меня возьмёте, – на бегу думал человек, ловко проскакивая мимо обстреливаемых окон. - Не пришло мне время умирать. Погожу пока…

Пространство вокруг горело, грохотало и стонало. Не останавливаясь и стараясь не смотреть на валяющиеся вокруг труппы погибших защитников, он быстро спустился по частично разрушенной лестнице. Не пригибаясь, почти открыто, человек затрусил рысцой в сторону видневшихся в глубине заводской территории комплекса низкорослых зданий. Там находилось спасение, по крайней мере, так ему хотелось верить…

Проснуться не получалось довольно долго…

Увиденные отрывки сна, чёрно–белый отпечаток давних событий, заставил его сомневаться в реальности настоящего. Если бы не обильный пот, вызванный приливом адреналина, он ни за что не поверил, что картины воскресших воспоминаний оказались всего лишь сновидениями. А может именно сны являются нашей настоящей жизнью? А то, что мы принимаем за действительность, красочный сон?

- Как же от меня воняет! – сморщился потный человек. - Как тут выспишься?

Подозрительный запашок, образовавшийся от переживаний тягостного сна, явно не способствовал полноценному отдыху...

Старик немного полежал с закрытыми глазами, заново привыкая к собственному телу. В последнее время оно вело себя абсолютно по-свински. Каждый новый день приносил немыслимую боль в местах абсолютно для этого не предусмотренных…

- Хотя бы умереть скорее... – в очередной раз подумал он и свесил с низкой лежанки ноги в затасканном утеплённом комбинезоне. - Всегда ненавидел старческий запах, исходящий от пожилых людей, а теперь сам воняю.

Даже через толстую кожу зашнурованных потомков славянских лаптей, холод сноровисто забрался по чувствительному позвоночнику. Ревматические кости по очереди устроили дежурную перекличку. Бетонный пол комнатёнки, стылый и сырой, лучшее средство возвращения в действительность.

- Когда только Небеса приберут меня, и я отправлюсь в утилизатор?

Человек по привычке поднял, ставшую вдруг чрезвычайно тяжёлой, голову к давящему потолку. На нём щедро цвела какая–то хрень, выведенная Биологом. Грибковая плесень, отвратительная на вид, давала устойчивое, голубоватое свечение. Благодаря нему, в малюсенькой комнате, больше похожей на монашескую келью или камеру смертника, стало возможно сносно ориентироваться.