Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

И от неё стало светло и тепло во храме и сырость изшла…

И тут Тимур-Тимофей поднял очи и стал глядеть на Лик Спаса Вседержителя Пантократора, озаренный светом Свещи.

А на Лике было шесть щелей дыр язв сквозных и в них проходил сочился ливень…

…Это после войны с немцами в храме стояла воинская часть и пьяный разгульный офицер стрелял из пистолета в Лик Вседержителя и пули прошли у переносицы у очей и у рта — и теперь на Лике зиял от пуль Знак Креста.

Офицер меткий был, хотя был пьян… (О слава воинам-безбожникам-сынам! да…)

И тогда Тимур-Тимофей опустил очи свои с расстрелянного писаного Лика на живое плотяное лицо Мужа со Свещой.

И на лице Мужа зиял багровый саднящий жгучий кровоточащий струящийся живой Знак Крест из шести ран отметин язв…

Как будто только что свежо стреляли в Него…

О Боже…душа чаша переливается моя… доколь?..

…И тогда поэт вспомнил Мужа в овечьей милоти, который зажег Свечу от угольев сгоревший джимма-курганской церковки и отошел в ночь с Иваном-Ильей звонарем…

И тогда поэт вспомнил Сборщика земляник в подмосковном березовом веселом лесу и добрые отчие ладони Его полные рубиновых пахучих млелых чистых ягод, протянутых ему, мальчику…

…Дяденька, не уходи. Так хорошо, сонно покойно с тобою…Давай ляжем в лесу под березу тихую чистую говорливую да уснем с тобой, как с родным отцом тятей…

Ведь я никогда не знал не видел не чуял не нюхал отца своего…

…И тут Тимур-Тимофей поглядел на Мужа со Свещой в руке и багряным малиновым земляничным Крестом живым на живом лице…

И узнал.

…Тут множество людей стало входить неслышно во храм светлый чрез кованые врата его.

И храм полн народа стал…

И теснились человеки окрест Него и глядели как чада на мать и на отца…

Бог до людей что мать до детей…

У Бога милости много…

Без Бога ни до порога…

А мы так далеко без Бога ходим…

И в толпе в народе пришлом Тимур-Тимофей увидел Пасько-Корыто на двух нетронутых ногах…

И Лидию-Морфо первую любовь свою в голубом ситцевом речном дальном сладком платьице…

И Софью-Колодезь Софью-Лакриму, дарительницу земных утех сластей телесных мимолетных…

И Ивана-Илью в Поле Скирду немого звонаря Руси, и иных…

Но Тимур-Тимофей искал Анастасию-Русь, свою мать.

Но не находил её.

А она стояла за широкой раздольной полевой отчей родной спиною Спаса в давней своей кроткой жемчужной вологодской кружевной рубахе…

И вилюйский дымчатый соболь покрывал обвивал ей горло и грудь сокрывая тая натекающую рану от ножа…

И она глядела глядела глядела молила жалела маялась из-за спины Христа за сына своего, а он не видел её…

…Сынок, сирота, Тимоша, прости мя, что оставила тебя…

Потому прячусь таюсь я…

А рядом с ней стояла в древлем русском сарафане кумачнике босая Мария-Водоходица восторженница ожидательница Христа, матерь Марии-Динарии.

И она глядела из-за спины Спасителя на дочь свою Марию-Динарию…

И плакали очи слезились очи её от встречи этой и от хвори сырой знобкой, которая нашла на неё пока она бродила босая по северным онежским ладожским девственным водам в ожиданье Христа и дождалась…

…Дочь моя! прости, что стала ты сиротой при матери живой…

Но вера моя боле любви моей…

Но плачут очи мои…

И потому прячусь я за плечи рамена Спасителя Христа…

…Это Анастасия-Русь и Мария-Водоходица шли тайно по дубовой роще вослед за чадами своими — Тимуром-Тимофеем и Марией-Динарией.

Это их одежды в ночи в дожде белели тлели плескались полоскались, да не нагнали они чад своих… не нагнали… не настигли…

Убоялись… Удержались…

А…

…А во храме тепло светло дремно во храме от Свещи, как в доме детства отчем вечереющем…

И Тимур-Тимофей и Мария-Динария хотели подойти подступить ближе к Спасителю, но не могли пробиться в прибывчивой осиянной толпе.

Тогда Тимур-Тимофей сказал:

— Отче! я жив иль утонул? И моя невеста жива иль мертва?

И Спас сказал:

— Я и с живым народом и с мертвым. У меня нет мертвых.

Тогда Тимур-Тимофей сказал:

— Господь наш, мы искали Тебя на земных и небесных путях.

И Свеща Твоя нас свела…

Господи, соедини благослови нас…

…Они стояли покорные зачарованные…

И Спас перекрестил их и тронул их осиянными полыхнувшими перстами:

— Чада крылатые мои. Отныне вы муж и жена.

И брат и сестра…

Но дарую вам ангельское житие в моих небесах… Аминь…

Да…