Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

И она ржет и трясет ладной головой…

И она вся белая белая белая сахарная словно она в белом жемчужном медицинском халате…

И она в тумане обрывается изникает тонет тает мерцает дивная пропадает…

И там где она прошла в тумане — там долго туман зияет не зарастает — там долгая ясная тропа щель проход тропа-рана в тумане не зарастает не заносится не затягивается туманом…

…И тут вопль рев вой хмельной косой бредовый раскидистый счастливый звериный разносится в тумане…

И мимо нас по ясной ахалтекинской тропе-ране не затянутой туманом проносится ярый слепой гонный святой дикий растопыренный онагр с раскосыми рысьими глазами и с дрожащими недужными контуженными ушами!.. да…

И я гляжу на него и у него с одной буйной косой раздольной ноги сапог солдатский обрывается отлетает и нога ликует копытом вольным беглым роговым обрастая…

Айя!..

И долго в тумане тропа кобылицы и онагра туманом не затягивается не расползается не расплывается не заполняется…

И зияет щель рана долгая в тумане!..

И дико дивно чудно слепо хищно бредово дурманно пыльно пылко пахнет диким полевым растоптанным разбуженным емшаном!..

И диким ярым слезным горьким укропом и диким сонным степным анисом!..

…Сынок! ты слышишь?

Как пахнет емшаном!.. Твой убитый отец Джамал-Диловар любил этот запах!..

Но откуда в нашем городе онагры?..

…И мы идем грядем бредем очарованные очарованные в тумане тумане…

И она плачет…

…Матерь… Дальная…

Матерь матерь Анастасия матерь неужель и эта нощь исхитилась изнемогла изникла изошла истаяла?..

Матерь…

А?..

…А утром ушли туманы.

А утром земля от ливней была сырая молодая свежая и усыпанная персиковыми миндальными алычовыми урюковыми лепестками ранними смертными лепестками довременными лепетными лестными лепестками…

Ай ранние персики урюки миндали алычи!..

Зачем зачем зачем вы довременно расцвели в ночь глиняных ливней повальных?..

Зачем цветы лепестки алавастровые забвенные утеряли в ливне утратили?..

И древо раннецветущее от ливня разрыдалось осыпалось обрушилось утратилось!..

Но!..

Так сладко так блаженно бражно в ливнях сладкими ранними хрупкими цветами лепестками полоскаться плескаться!..

Так блаженно первоотроку в ночь глиняных ливней семенами текучими жгучими изливаться!..

Айя!..

…Не рыдай мене куст алычи куст миндальный в ливне блуждающий опадающий!..

Не рыдай мене матерь…

Дальная…

И в каких ливнях блуждаешь?..

…А утром ушли туманы…

А утром вольный ветер с каратагских гор гор гор блаженно реял парил царил над нашим городом веселым Джимма-Курганом…

А утром ветер выдул вынул необъятный куриный утиный летучий пух из брошенного открытого пустынного сиротского сарая из Сарая Любви беглой Софьи-Лакримы Софьи-Кобылицы Софьи-Емшан Софьи-Странницы…

А утром неоглядный гулливый блудливый грешный святой вольный безбожный животный пух из Сарая Любви понесся над городом, напоминая суетным бражным веселым земляным земным жителям Джимма-Кургана о том, что есть в мире вольная забытая Любовь…

И носился и садился на жителей Джимма-Кургана пух любви необъятный, о которой забыли они в заботах о чреве своем, о семьях о животах, о чадах своих…

Ай город городок Джимма-Курган!..

Ай город родной дальный..

И весь ты заваленный засыпанный объятый одержимый объемлемый пухом любви кочующей…

Ай городок родимый объятый пухом любви!..

Ай где ты остался?..

Ай, ужели я навек с тобою распрощался?..

Ай земля! ай мир!..

Ай ты лишь Сарай Любви пухом божьим гулливым грешным неоглядным исходящий!..

Айя!..

Ай святый дальный дальный дальный…

Ай..

…А куры а петухи а утки в брошенном сарае одичали…

И бежали от яиц своих доверчивых покладистых…

А я ходил в заброшенный сарай и бил бил и крушил пил пил пил там брошенные яйца и улыбался… скитался…

…А брошенные вольные куры утки петухи одичали и когда полетели талые высшие перелетные дикие вольные птицы — куры утки петухи одичалые возлетели на крышу сарая…

И оттуда следили волновались уповали и решались и бросались в талые небеса марта…

И перелетные птицы с небес звали и тогда куры петухи утки со крыши сарая в небеса срывались и пробуждались и в небеса взлетали…

И там голосили реяли радостно прощально гибельно…

И оттуда падали по всему городу Джимма-Кургану и недужные домашние отвыкшие крылья в кровь стирали ломали избивали рвали…