Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

Софья-Лакрима Софья-Слеза Софья-солдатка девка женка скоротечная ночная Софья-Дева Софья Святая Жена!..

Софья-Колодезь а всяк свое ведро ночное сладкое густое в тя уронял…

И кричали кричали кричали пели разбуженные разволнованные утки петухи и курицы по ночам!.. ай по ночам!..

И летали метались по сараю утки курицы и петухи и исходили многими лучистыми испуганными перьями…

И солдаты и Софья-Слеза веселая кудрявая курчавая осиянная раздольная улыбчивая всегда выходили ранним утром из сарая в перьях куриных и в пухе утином летучем…

…Ай куриный утиный пуховый поющий петухами в ночи сарай!..

Ай война!.. ты и сюда пришла…

И спать не дала курам да петухам…

…Ай река ночная Кафирнихан-Рай колыбель люлька зыбка дальная влеки тяни меня назад вспять…

И я голый стою в глиняном ливне у куриного сарая Софьи-Лакримы Софьи-Колодезя.

И от ливня тепло ласково дремно мне…

И я гляжу чрез щели многие сарая и там чадит горит керосиновая лампа…

И спят пока утки куры и петухи сбившись слепившись прижавшись друг к другу на досках-насестах…

А посреди сарая прилепившись тесно хищно приноровившись душно жарко жадно друг к другу танцуют Софья-Лакрима и недавно вернувшийся с Войны солдат Абдулла-Рысь-Онагр-Казах.

Он контуженный и голова его все время дрожит мается треплется ходит падает не успокаивается, как у того полуубитого дальнего алмазного фазана на льняной скатерти… да…

И на глиняном полу сарая стоит бутылка водки и хлеб и серая крупитчатая соль в спичечном коробке и несколько луковиц…

И стоит немецкий трофейный патефон и крутится ветхая пластинка и поет с пластинки глухой дальный плотский голос Певца-Сифилитика: «По берлинской мостовой кони шли на водопой…»

…По берлинской мостовой кони шли на водопой… да…

И тут я вспоминаю алого шелкового как афганский перец коня коня Пасько-Корыто…

Только этот конь не дошел до берлинской мостовой…

…А Софья-Лакрима и Абдулла-Казах танцуют прилепившись прибившись друг к другу…

Входят друг в друга вливаются мешаются вмещаются соплетаются не могут распутаться разлучиться отыскать себя опускаются на пол вздымаются утомчивые мучаются змеиные долго долго долго содрогаются…

Да немецкий трофейный патефон задыхается замирает раздавленный…

А Софья-Лакрима все в том же белом белом медицинском халате, в котором она выдавала отпускала опускала сердобольным джимма-курганским вдовам раненых калек с железнодорожной платформы…

И там где у Софьи-Лакримы ладной повальной сахарной избыточные груди стоят вздымаются взволнованные и ягодицы тучные крутые покоятся — там медицинский бедный халат порван да заштопан зашит…

Не выдержал бедный халат молодых ярых гонных грудей ягодиц — да пропустил их…

А Абдулла-Казах стоит лежит в одних армейских душных кальсонах и портянках а сапоги его стоят у дверцы сарая…

…А ливень глиняный сечет бьет обволакивает меня а мне тепло потому что я голый голый голый…

И стою прижавшись костлявым прозрачным призрачным голодным отроческим военным телом и глазами к куриному сараю…

Там тайна!..

Я знаю сейчас запоют закричат испуганные петухи утки да куры!..

Сейчас!..

У Абдуллы-Онагра тело желтое степное вяленое кочевое золотое яростное

У Софьи-Лакримы тело снежное березовое сахарное податливое радостное сладостное

И они соплетаются…

…Софья… не туши лампу…

Я боюсь ночи…

Меня ночная мина контузила…

Не туши огонь…

Ночь плохая…

Ночь глиняная ночь дождливая!

Софья-Емшан! Софья-Кобылица!..

Если я потушу лампу — мина опять прилетит слепая… завалит меня ночной тяжелой оглохшей землей…

Опять прилетит контузит казнит обрежет меня мина сонная слепая косая ночная…

А мина была ядовитая, газовая, отравленная и задушила всех ребят моих окопных собратьев…

Но я окропил мочой портянку и прижал её к лицу и так дышал и так упасся…

А теперь мне стыдно, что я живой остался…

…Абдулла-Онагр! до фронта до Войны — пять тысяч километров…

Сюда в сарай не долетит мина немецкая сонная отравленная ночная…

Абдулла-Онагр пусть не дрожит не трепещет рысья голова твоя солдатская святая!..

Абдулла-Онагр Абдулла-Казах потуши лампу!..

Абдулла-Онагр мой кочевой жених раскосый рысий дальный муж мой!..

А почему ты пришел в наш город Джимма-Курган а не вернулся с Войны в свой родной степной аил?..

…Софья-Кобылица Софья-Емшан! я вернулся в свой аил на реку Чу…