Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

Я гляжу на неё, как тогда на Дереве, когда я собирал ягоды сонные, терпкие, и мне кажется, что это та самая Эфа, что проснулась и зачарованно, околдованно, прилипчиво глядела на меня, готовясь к убиенью меня, а я в ветвях Дерева так же оторопело, недвижно глядел на неё, как жертва, сладко изготовившаяся к смерти…

Это её я неудержимо сластолюбиво хотел погладить по рожкам…

И она увязалась за мной от древнего одиночества своего… Она тоже живёт в древнем Колодце Одиночества…

…И вот она в моем доме глядит на меня, но я чую, что она не хочет ужалить, уязвить меня…

Быть может, она вялая, квелая, уснулая, потому что едва не задохлась в слепом чемодане, но я знаю — в этом сверхсовременном пластиковом чемодане есть щель-фильтр для воздуха, чтобы одежда не повяла… (Вот до чего дошло прогрессивнее человечество в алчбе комфорта… да!)

…И тут я вспомнил о древних египтянах, которые стучали в ладоши, призывая аспидов, и кормили их хлебом, растворенном в вине.

И я, как безумный, одуревший после долгого перелета и опасной встречи с рептилией, застучал в ладоши, и взял кусок таджикской лепешки, которую привез с собой, и вытащил из бара бутылку французского вина, и налил вино на лепешку, и смело протянул Эфе…

О Боже!.. До чего же я устал!..

А Эфа?..

Она застыла и глядела на меня своими недвижными, янтарными, овальными, вымирающими зрачками… И допотопные рожки застыли чутко и словно нацелились на меня……

Коралловое туловище её, опоясанное черными кольцами с изумрудными каемочками по краям, изготовилось к смертельному, мгновенному броску — я уже знаю жгучий, падучий бросок этот!..

Я чуял: она решала — ужалить меня или нет?..

А мне уже было всё равно…

Но!..

Бархатистая, раздвоенная, дивной красоты малахитовая, царственная головка застыла около моих четырех перстов — один укушенный Эфой палец я уже некогда, у реки Фан-Ягноб, отстрелил, один — я уже отдал Эфам.

А скоро отдам им всю жизнь…

Но еще не знаю этого…

Еще не ведаю…

Еще Господь отодвигает мой срок….

Еще тогда не знал я!..

…Я обреченно ждал…

Мне некуда было деваться в доме моем, потому что змея была быстрее меня…

И она заворожила меня…

О Боже!.. Мы глядели друг на друга оцепенело…

И вот, наверное, запах вина привлек, отвлек её…

И она стала тянуться к лепешке, и я стал отодвигать руку с лепешкой, и змея пошла поползла за моей рукой и покинула, выползла на стол из чемодана — я выманил её, пока я обхитрил змею…

Тогда я положил пахучую, хмельную лепешку на стол, и Эфа стала хищно грызть, лизать её…

Она была голодная…

Я подумал, что Древние Цари научили её есть хлеб с вином, и вот она вспомнила…

За тысячи лет вырожденья и ожиданья полного исчезновенья с земли — эти священные, царские Эфы стали небольшими — раньше они достигали двух-трех метров в длину, а сейчас — едва полметра…

И эта Эфа была небольшой…

…Когда-то я от одиночества держал в аквариуме рыб, но потом устал от их безмолвия и хладнокровного равнодушия и подарил их друзьям, — но аквариум остался…

Я взял аквариум и осторожно накрыл им змею с её винной лепешкой…

Но потом я побоялся, что Эфа задохнется, и тонкой дрелью умело прорезал в стекле несколько дырок-щелок для воздуха…

О Боже…

…В Смутное Время многие человеки от одиночества полюбили собак и других животных больше, чем людей…

И это Знак Последних Времен…

Но я не полюбил зверей больше, чем людей…

Мудрец-суфий Ходжа Зульфикар говорит: “Даже суслики и черепахи, чуя беду наводненья или землетрясенья, выходят из нор и, вместе сбившись, слепившись, встречают несчастья…

А человеки огромных городов, учуяв пагубу, гниль Смутного Времени, засели за железными дверьми и не выходят на помощь друг к другу…

И что же, суслики и черепахи мудрее человеков?..”

И я прошел, проехал всю нищую, словно обгорелую в беде Перестройки, страну и увидел только одно цветущее, ликующее дерево на Руси — Дерево собаколюбия…

Везде в градах человеки возлюбили собак больше человеков…

И это Знак Последних Времен… Да!..

Но я не возлюбил безмолвных рыб моих больше, чем немотствующих, покорных, родных людей Русских…

Но!..

Но потом я почувствовал, глядя на алчную Эфу, что я тоже голоден…

Тогда я взял одну атласную ягоду и разрезал её ножом надвое, до белой косточки.

Ягода была чистой. Без маленькой эфы…

Я впервые попробовал альпийскую черешню! Это действительно было лакомство Царей!..