Дмитрий Орехов - Будда из Бенареса

Впереди лежали земли маллов и ваджей. Кушинар, главный город племени маллов, маленький, захолустный, похожий на большую деревню, не понравился Девадатте. На постоялом дворе, где они остановились на ночлег, юноша до утра не сомкнул глаз, слушая спор двух жрецов о засухе. Один из жрецов полагал, что засуху можно победить с помощью змей. Он утверждал, что у змей существуют свои варны, причем кобры — это брахманы, удавы — кшатрии, травяные и водяные змеи — вайшьи, а гадюки — шудры. Дождь, по его мнению, вызывался с помощью водяных змей. Его оппонент уверял, что прекращению засухи может способствовать свадьба двух лягушек, помазанных куркумой и торжественно сожженных на костре из сандаловых поленьев со множеством цветов. К концу ночи сторонник лягушачьей теории стал медленно одолевать своего противника, сделав упор на том, что его способ надежнее и древнее, поскольку лягушки существовали с начала кальпы, а змеи возникли гораздо позже от копания земли.

Наутро они двинулись через рощу деревьев сал к реке Хираннавати, где женщины камнями разбивали тростник для подушек Они совершили омовение и целый день шли до деревни Пава. В пути они встретили двух шраманов, один из которых кричал петухом, а другой лаял собакой. Сиддхарта произнес речь о том, что легкомыслие и приверженность ложным взглядам губят отшельника подобно тому, как вьющееся растение малува губит дерево сал.

Ночевали в манговой роще кузнеца Чунды. Рощей эти несколько чахлых деревьев с побуревшей листвой можно было назвать только в приступе благодушия, но поскольку хозяин-кузнец угостил их парной свининой, Девадатта остался доволен. Отсюда начиналась дорога на Вайшали, столицу личчхавов. Они прошли несколько деревень, которые отличались только названиями (деревня Джамбу, деревня Манго и деревня Слонов), где в тени тростниковых хижин сидели черные старухи, обмахиваясь пальмовыми листами, а голые дети, строившие на дороге шалаши из палочек и камней, смотрели на них вытаращив глаза.

Дальше была деревня Бханда. Здесь им встретился мошенник, продававший порошок из красной глины под видом лекарства от лихоманки, а Сиддхарта сказал речь о четырех вещах, которые уничтожают перерождения, — о нравственности, сосредоточении, постижении и освобождении. На следующий день они пришли в Вайшали.

Столица личчхавов и родина Махавиры запомнилась Девадатте большим количеством смуглых мужчин с обнаженными торсами. Воины с кинжалами у пояса щеголяли друг перед другом рубцами от неприятельских стрел. В южной части города кипела работа. Здесь строили стену из камней, скрепляя их известью, как сказали Девадатте — для защиты от враждебных магадхов.

Потом была роща, где они повстречали крестьянина, искавшего потерявшегося вола, девочку, копавшую землю деревянной мотыжкой в поисках целебного корня, и обнаженного юношу, сидевшего под смоковницей-ашваттхой. Юноша прятал лицо в коленях; своими распущенными волосами он напоминал духа дерева, покинувшего свое убежище. Это оказался сын ювелира из Вайшали. Он забавлялся в роще с танцовщицей, но та сбежала, украв его одежды. Сиддхарта ободрил несчастного, прочитав ему наставление о том, что человек сам совершает зло и сам оскверняет себя, ибо чистота и скверна связаны между собой и одному не очистить другого.

Потом была брахманская деревня, название которой Девадатта не запомнил, где Сиддхарта поведал ему о четырех благородных истинах. Эту речь подслушал маленький жрец с оттопыренными ушами. «Истины — это истины, почему ты называешь их благородными?» — спросил он, когда Сиддхарта закончил. «Низким людям открываются низкие истины, а благородным — благородные», — отрезал Сиддхарта. На следующий день они достигли Ганга.

Вода стояла низко по причине засухи, они отыскали брод и перешли на другой берег. На другом берегу начинались владения магадхов. Здесь трудились строители, возводившие крепость, как объяснили путникам — для защиты от коварных личчхавов.

Вельможа, наблюдавший за строительством, почтительно попросил золотистого отшельника, видом подобного Брахме, рассказать о будущем крепости. Сиддхарта согласился и ушел в глубокую медитацию.

Пока он предавался созерцанию, Девадатта гулял по окрестностям. В лесу он набрел на святилище под корнями дерева нигродха. Гладкие коричневые корни, возвышаясь над землей, образовывали подобие пещеры. Внутри обнаружились пальмовые листья с магическими письменами, закопченные бамбуковые и глиняные сосуды, пучки травы дарбхи, решето с высохшими зернами риса, посох, увенчанный изображением черепа, гирлянды из змеиных костей, берцовая кость человека и алтарь, сложенный из камней.