Денис Гуцко - Русскоговорящий

— Кому-чего-сколько?

Мужчины заказали водки, Люся попросила сока. Олег пить решительно отказался:

— Я на секунду, — сказал он и твёрдо поджал губы. — Переговорим, и я отчалю. Новый год на носу, а после начнётся! Выборы же будут. Бирюков баллотируется.

Повисла неуклюжая пауза. Слова «выборы» и «баллотируется» прозвучали как-то неуместно — у Генриха, Вити-Вареника и у Люси на лицах отразилось некоторое напряжение. Будто к ним внезапно обратились на незнакомом языке. Олег многозначительно посмотрел на Митю. Митя встал, следом встал Олег, и они пошли к выходу. Люся подала ему вдогонку пальто:

— Холодно там.

Парочка за столиком перед подиумом потягивала красное вино. Мужчина пытался говорить.

На улице оказалось действительно холодно, но зато спокойно. Настал благословенный момент, когда вечерний час пик иссяк, гул и рык сменились размеренным урчанием. Лёгкие жадно потянули прохладный воздух.

— В общем, дело обстоит так, — сказал Олег. — Всё будет готово через неделю. Через неделю пойдём за твоим паспортом в ОВИР.

Митя смачно вдохнул. «Теперь спроси, сколько это будет стоить».

— И сколько это будет стоить? — спросил он, стараясь, говорить спокойно.

— Четыреста, — сказал Олег. — Вообще-то это сейчас штуку стоит. Но поскольку я обратился…

— Я знаю, знаю, — поспешил заверить Митя. — Штуку стоит, знаю.

Митя опасался, что после горячего спора с Генрихом, после ехидной реплики по поводу «проблемоуладчика» ему будет трудно обсуждать с Олегом подобные вещи. Но к счастью, ничего такого он не почувствовал, и довольно легко переключился с рассуждений о русской традиции на разговор о размере взятки.

— Причём деньги нужны завтра. Завтра днём он ждёт меня с деньгами.

Митя по инерции кивнул головой:

— Завтра.

Олег подтвердил:

— Завтра.

Митя снова кивнул.

— Слушай, — сказал он, немного смущаясь. — А нельзя разве потом деньги, после того, как? Ну… утром стулья, вечером деньги?

— Нет.

Олег стоял, глядя Мите в глаза. Митя смущался.

— Ты в чём-то сомневаешься? — сухо спросил Олег.

— Нет, нет, — сказал Митя. — А ты сам уверен в этом человеке?

— Я? На все сто, — он порывисто сунул руки в карманы. — Ты ведь не первый. К нам уже обращались с этой проблемой. Но твои сомнения я понимаю. К нам обращались и люди, которых кинули в такой же точно ситуации. И мы им помогали. Да что за примером далеко ходить!

Руки его выпорхнули из карманов брюк, отогнули полу пиджака, вытащили паспорт. Митя рассеяно посмотрел в раскрытый перед ним паспорт. В вечернем синем сумраке он разглядел прямоугольный контур штампа.

— У меня жена как ты досиделась, — сказал Олег, пряча паспорт. — Пришлось суетнуться. Свадьба у нас была семнадцатого декабря, а паспорт ей выписали через неделю, но задним числом, шестнадцатым. Схема тут отлаженная. Но я точно так же платил вперёд, — Олег пожал плечами, снова сунув руки в карманы. — И Фомичёв сказал: «Извини, Олег, но в этом деле своих не бывает. Не я завёл этот порядок, не мне и отменять». И он прав. Ты же не стулья, в самом деле, покупаешь.

…От столика к столику сновали нанятые по случаю женщины, которые должны перемыть посуду. То тут, то там позвякивали складываемые в горки тарелки и бокалы.

Люся пристально смотрела в Митин профиль. Он заметил, но так и сидел, уставившись в зал. Был вечер субботы. Банк, в котором Митя хранил деньги, в выходные не работал. Единственным человеком, у кого можно было занять денег, была Люся.

— Что он сказал? — спросила Люся, придвигаясь к его плечу.

— Всё нормально.

Ванечка-Ванюша, у тебя теперь, должно быть, совсем мужское рукопожатие. В последний раз, когда я держал твою руку, я сжал её — и пальчики собрались в кучу. Как мы поздороваемся? Пожмём друг другу руки или обнимемся?

Стас принёс водки с тоником. Они с Генрихом затеяли спор о том, европейцы мы или азиаты.

— Ну что? — снова спросила Люся, подсев поближе. — Колись. Что он сказал?

— Сказал, деньги надо отдать вперёд. Завтра днём. Четыреста долларов. Банк завтра закрыт…

Некоторое время Митя с Люсей сидели молча. В зале совсем стихло, гости расходились.

— Мить, это ерунда. Деньги ты можешь взять у меня, — сказала Люся. — У меня на «пластике». Завтра утром снимем в банкомате.

То, что Ваня забыл поздравить его с днём рождения, самым естественным образом должно было бы обидеть Митю. Но кое-что он запретил себе раз и навсегда, и главное — он никогда не должен был обижаться на Ваню и звонить ему сам. Два дня он терзался страхом, не случилось ли чего в их норвежской столице, не вляпался ли глупый город Осло в какую-нибудь жуткую историю, не налетел ли ураган, сдиравший крыши как пивные крышки. Но нет, в новостях про Осло, да и в целом про Норвегию — скучную подмороженную Норвегию — ни слова. Тогда он решил, что неприятности обрушились непосредственно на семью Урсус, и не удержавшись, набрал номер. К трубке подошёл Кристоф, энергичный и вежливый, совсем не похожий на свою уксусную фамилию — и Митя, так и не сумев выцедить из себя ни слова, нажал на рычаг.