Бернард Маламуд - Рассказы

Девушки остолбенели. Стояли, забыв о работе. Когда дверь за ним захлопнулась, они поскорей собрали грязную посуду и бросились на кухню.

— Видали? — сказала Клара. — Аж отбивную свою не доел.

— Наверно, из-за Айлин переживает, — сказала Мэри.

— А может, заметил, как мы про него думаем, — сказала Грейси.

— Да нет. Вряд ли. Мэри правильно говорит, — сказала Клара. — Бывают такие мужчины. Слова тебе не скажет, а сам мучается, изводится.

— Ну, не знаю, — сказала Грейси.

— Г-споди, девочки, — крикнул мистер Моллендорф. — У меня ресторан, а не зал для дебатов. Кто работать будет?

Группка разбилась. Одна за другой девочки вошли в зал через вращавшуюся дверь.

— Нет, я уверена, — убеждала Клара Грейси. — Уверена, он всем сердцем ее любил.

1943

Ранним утром — в городе в эту пору стояла изнурительная жара — полицейская машина, патрулировавшая Канал-стрит [5] Канал-стрит (англ. Canal Street ) — одна из важнейших улиц Нижнего Манхэттена, соединяющая Манхэттен с Джерси-Сити на западе (посредством подводного автомобильного Гудзонова тоннеля) и с Бруклином на востоке (посредством Манхэттенского моста). Канал-стрит разделяет Чайна-таун и Маленькую Италию, а также отделяет Сохо от Трайбека. Примечание отсутствовало в журнале Лехаим и взято из Википедии , притормозила у обочины. И один из полицейских — в машине их было двое — высунулся из окна и поманил пальцем старика в черном котелке. Старик нес за спиной большую картонную коробку, привязанную бельевой веревкой к плечу, в руке — другую коробку, поменьше.

— Эй, ты!

Но разносчик, то ли не расслышав оклика, то ли пропустив его мимо ушей, шел себе и шел. Тогда полицейский помоложе, рванув дверь, выскочил из машины, подошел к разносчику, ухватил за коробку и развернул легко, точно перышко. Разносчик ошеломленно вытаращил на него глаза. Это был согбенный ссохшийся старик. Его огромные глазищи загорелись, точно в них лампочки зажгли, полицейского даже оторопь взяла, правда, ненадолго.

— Ты что, глухой? — сказал он.

Разносчик зажевал губами, что позволяло предположить — так оно и есть, но после некоторой паузы возопил:

— Почему вы толкаетесь?

Сила его вопля снова огорошила полицейского.

— Ты почему не остановился, когда я тебя окликнул?

— А я знаю, что вы звали меня? Или вы назвали мое имя?

— Как тебя зовут?

Разносчик стиснул редкие желтые зубы.

— И где твоя лицензия?

— Что это такое — лицензия?.. Кто это такой?

— Ты эти шутки брось… лицензия на торговлю вразнос. Мы же видим, что ты торгуешь вразнос.

Разносчик не отрицал этого.

— Что у тебя в большой коробке?

— Сто ватт.

— Сто чего?

— Лампочки.

— А в другой что?

— Шестьдесят ватт.

— Ты что, не знаешь: торговать вразнос без лицензии запрещается.

Разносчик молча озирался по сторонам, но на улице не было ни души, если не считать второго полицейского в машине, а он сидел, закрыв глаза: видать, недоспал и теперь наверстывал упущенное.

Полицейский, тот, что на тротуаре, открыл черную штрафную книгу.

— А ну, дедок, выкладывай, где живешь?

Разносчик изучал трещины на асфальте.

— Чего ты там, Лу, — позвал другой полицейский из машины. Он был постарше, хотя и не такой старый, как разносчик.

— Погоди, Уолтер, тут старикан фордыбачит.

Карандаш его вонзился в разносчика — тот по-прежнему разглядывал асфальт, но тут прервал молчание и сказал, что у него нет денег на лицензию.

— А на лампочки есть? Не знаешь разве: если ты не платишь, что положено по закону, ты обкрадываешь город?

— …

— Что молчишь? Отвечай.

— Лу, да будет тебе.

— Тебе будет, а у меня этот козел заговорит.

Второй полицейский не спеша вылез из машины — дюжий, седоватый, багровое лицо его блестело от пота.

— Мистер, что бы тебе не ответить на его вопросы.

Разносчик, окоченев, смотрел в пространство между ними. К этому времени вокруг сгрудились любопытные, но Лу мановением руки велел им разойтись.

— Ах так, подмогни-ка мне, Уолтер. Отвезем этого красавца в участок.

Уолтер недоуменно посмотрел на Лу, но тот сказал:

— Сопротивление при исполнении служебных обязанностей.