Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

Конечно, есть и другая возможность: он полетит обратно и устроится на зимовку где-нибудь на Гебридах. В этом случае также есть вероятность, что кто-нибудь заметит его. Во-первых, места зимовья гусей там сравнительно ограничены: большинство зимует на Барре, моем родном острове. Во-вторых, там живет моя матушка, и она могла бы последить для нас за гусиными стаями.

Найдется ли у вас время вникнуть в технику закрепления лент и не сможете ли вы прихватить с собой немного цветного пластика? Надеюсь, конечно, что вы по-прежнему намерены приехать сюда. Лучше всего взять желтый пластик как можно ярче, только узнайте сперва, не метит ли кто таким цветом белощеких казарок или канадских гусей, а то выйдет путаница. Я мог бы запросить управление охоты и рыболовства в Оттаве, но это так отдаленно относится к поручению, которое я теперь выполняю, и боюсь, что один из тамошних болванов сочтет это сентиментальной чепухой и велит мне заниматься моими прямыми обязанностями. Отчего и пишу вам.

С приветом Рори".

Ну, а как быть с письмом к матери? Для успеха его замысла необходимо, чтобы она зимой осталась на Барре. Она так же страстно увлекалась казарками, как и он, и Рори знал, что ее нетрудно увлечь проблемой ман-тай-о. Но вправе ли он просить ее об этом? Вправе ли вынуждать остаться на целую зиму на Барре?

Он начал с описания Белощека и трудной задачи, которую тот перед ними поставил. "Вопрос в том, — писал он, — какой из мотивов окажется сильнее - любовь к подруге или же к морю и Барре". Потом поведал свой план пометить гуся, чтобы его после можно было опознать. "Надеюсь, ты сможешь помочь нам зимой в наблюдениях за гусиными стаями на Барре,- писал он, — но знаю, у тебя есть трудности личного свойства..." Тут он запнулся на несколько минут, не зная, как завершить фразу, потом закончил: "...которые могут помешать тебе остаться там на зиму".

Он перечитал письмо. Слишком вяло и неопределенно. Он должен убедить мать остаться на Барре.

И он приписал еще один абзац: "Конечно, решение целиком в твоих руках, но нынешняя проблема настолько увлекательна и имеет такое громадное значение для биологической науки, что я чувствую себя вправе просить тебя не покидать Барру. Без пристального наблюдения за стаями Барры наши шансы сокращаются наполовину. Кроме тебя, нет никого, кто мог бы выполнить это. Я не намерен темнить и ходить вокруг да около. Я прошу тебя остаться. Ладно?"

Он наклеил на конверт марку авиапочты. Теперь, если оно не застрянет здесь, в Кэйп-Кри, в ожидании самолета и мать напишет без промедления, он получит ответ через две-три недели.

Судьба не отнеслась благосклонно к намерению Рори избегать Кэнайны. В тот вечер он с Джеком часа два опрашивал охотников, сколько гусей они добыли за весну. Когда же вернулся к Рамзеям, застал там Кэнайну.

— Не спешите к себе, Рори, — сказала Джоан Рамзей. — Я как раз варю кофе.

Рори остановился в дверях гостиной.

— Привет, Кэнайна, — сказал он.

По ее губам промелькнула улыбка. Но она тут же отвернулась. А он сел на стул возле самых дверей.

- Кэнайна пришла за книгами, - объяснила Джоан Рамзей. - Хочет открыть здесь школу.

Рори заметил в холле у входа картонку с книгами.

— Чудесно, — сказал он. — И где же вы собираетесь ее устроить?

— В церкви, — ответила Кэнайна.

— Чему вы будете их учить?

— Ну, у меня скромная программа. Дети проводят в поселке слишком мало времени, чтобы их можно было многому научить. Только три-четыре месяца в году. Английскому, пожалуй, да, может быть, немножко арифметике. Даже если они усвоят только это, их жизнь станет чуть-чуть полегче, чуть-чуть полнее.

- А почему так мало учеников в интернате в Мусе?- спросил Рори у Кэнайны. — Там у учителей достаточно времени, чтобы добиться большего.

— Лишь немногие родители отпускают туда детей. Да и для самих детей куда важнее остаться с родителями, освоить лес, научиться охотиться, ставить ловушки, научиться всему тому, что поможет им добывать себе средства к существованию, когда они станут взрослыми. Вот что должно быть превыше всего. Слишком хорошее образование вызовет у них недовольство жизнью, которую они ведут, а иной жизни для них нет. Уж я-то знаю.

Тут встала Джоан Рамзей.

— Давайте не будем начинать все сначала, — сказала она, направляясь в кухню за кофе.

Они разговаривали целый час, перескакивая с охраны бобров на легенды индейцев кри и эскимосов, педагогические теории Джона Дьюи и многое другое, чего Рори не упомнил. Забыл потому, что все его внимание было сосредоточено не на самой беседе, а на том, с каким знанием и пониманием предмета принимала в ней участие Кэнайна. Говорила она спокойно, временами вскидывая голову, чтобы подчеркнуть что-то, и ее волосы при этом матово поблескивали. Когда разговор окончился, Рори взял картонку с книгами и через поселок проводил Кэнайну до самой ее хибарки. У входа она взяла книги.