Грэм Грин - Человек внутри

— Можете ли вы поклясться перед присяжными, что не были в обществе падшей женщины?

— Нет, я отказался, — утомленно сказал он. Он не мог понять, каким образом этот красный пузырь с назойливым голосом был так хорошо осведомлен о его поступках.

— Что значит вы отказались?

— Я был в Сассекс-Пэд в Шорхэме, когда ко мне подошла одна девчонка, но у меня с ней ничего не было. Карлион зашел выпить, и я побоялся, что он меня увидит. Поэтому я сказал: «Нет». Я сказал: «Нет. Я не хочу спать с тобой. Не сегодня». И ускользнул. Я не знаю, видел меня Карлион или нет. Я боялся и пробежал несколько миль по холмам.

— Это, без сомнения, не та женщина. Нет необходимости рассказывать присяжным обо всех женщинах, с которыми вы общались.

Мистер Брэддок хмыкнул, и присяжные захихикали. Сэр Эдвард Паркин позволил себе слабую улыбку, не сводя глаз с молодых женщин на галерее.

Лица перед Эндрю: адвокаты за столом, судебный пристав, судейский клерк, который теперь крепко спал, бородатые заключенные на скамье подсудимых, зрители на галерее, двенадцать враждебных, похожих на коров присяжных — стремительно превращались в неясное пятно, одно большое составное лицо со множеством глаз и ртов. Только лицо мистера Брэддока, красное и сердитое, отчетливо выступало из этой массы, когда он наклонялся вперед, чтобы выпалить очередной из своих вопросов, которые казались Эндрю абсурдными и бессмысленными.

— Вы все еще утверждаете, что высадились вместе с заключенными в ночь на 10 февраля?

— Говорю вам — это правда. — Эндрю сжал кулаки, страстно желая вдавить это красное агрессивное лицо в серый туман, окружавший его. «Тогда бы я уснул», — подумал он и с тоской представил себя на прохладных белых простынях, под теплым и чистым одеялом, которыми не воспользовались прошлой ночью ни его беспокойный мозг, ни тело.

— Вспомните, это было два дня тому назад. Разве вы не были в обществе женщины, пользующейся дурной репутацией?

— Нет, я не понимаю, о чем вы. Я не был с такой женщиной уже несколько недель. Вот мой ответ, и давайте покончим с этим.

Глядя в лицо мистера Брэддока, которое качалось взад и вперед, Эндрю с удивлением увидел, что оно у него на глазах явно распадается на части. Оно смягчилось, распалось и изобразило тигриную любезность.

— Я не хочу утомлять вас. Это для вас, должно быть, очень утомительное испытание. — Мистер Брэддок сделал паузу, и, невзирая на усталость, Эндрю улыбнулся, вспомнив ткачиху Боттом:. «Я буду реветь нежно, как голубка».

— Я думаю, мы говорим о разных вещах. Я уверен, что вы не хотите мешать правосудию. Только расскажите присяжным, где вы останавливались две ночи тому назад?

— В коттедже у дороги на Хассекс.

— Конечно, не один? — Красное лицо сморщилось в усмешку, вульгарный рот с двумя большими, как могильные камни, зубами громко захихикал, казалось подавая пример присяжным и зрителям на галерее. Судебный пристав, сам ухмыляясь, небрежно призвал к тишине.

— Что вы имеете в виду? — Смех смутил Эндрю. Он был как в тумане, мысли его путались.

— Ответьте на вопрос, — вцепился в него мистер Брэддок. — Он достаточно прост. Вы были один?

— Нет. Зачем? Я был с…

— С кем?

Он замешкался. Он понял, что не знает ее имени.

— С женщиной?

Слово «женщина» казалось слишком обычным и грубым, чтобы описать то знамя, под которым он теперь сражался. Женщина? Он знал многих женщин, но Элизабет не была похожа ни на одну из них. Она была чем-то недосягаемым и бесконечно желанным.

— Нет, — сказал он, а затем, увидев, как большой рот мистера Брэддока открывается для нового вопроса, смутился. — По крайней мере… — сказал он и смущенно остановился. Ему безнадежно не хватало слов.

— Не шутите с нами. Это могла быть или женщина, или мужчина, или ребенок. Кто это был?

— Женщина. — И прежде, чем он смог добавить что-то к своему ответу, его захлестнула волна смеха, раздававшегося в каждом уголке зала суда. Он вынырнул из нее, будто полузахлебнувшись, красный, задыхающийся, не видящий ничего, кроме навязчивого лица, которое уже ринулось вперед с новым вопросом.

— Как ее зовут?

— Элизабет, — пробормотал он неразборчиво, но мистер Брэддок расслышал. Он передал его суду в виде шутки:

— Элизабет. А как фамилия этой юной особы?

— Я не знаю.

— Что сказал свидетель? — Сэр Эдвард Паркин постучал ручкой по листу бумаги перед собой.

— Он не знает ее фамилии, мой лорд, — с ухмылкой ответил мистер Брэддок.