Грэм Грин - Человек внутри

— Нет, — прошептал он, шевеля губами, — ради Элизабет.

Звук ее имени придал ему мужества, как будто вдали протрубил бледный храбрый дух. Эндрю поднял глаза.

— Да, — ответил он.

Воображение укрепило его. И когда он увидел знакомые жесты, они не подействовали на него.

Но он был не готов к непредвиденному. Узнав его, Тимс наклонился вперед и с облегчением улыбнулся. Его улыбка совершенно ясно говорила: «Теперь все в порядке. Это — друг».

Эндрю поспешно отвел глаза и посмотрел на галерею.

— Где вы были в ночь на 10 февраля?

— На борту «Счастливого случая».

— Что вы там делали?

Слава Богу, Карлиона не было.

— Я занимался контрабандой. Мы должны были доставить груз той ночью.

Мистер Фарн победно улыбнулся через стол мистеру Брэддоку, мистер Брэддок в ответ нахмурился. Его багровое лицо приобрело неприятный синий оттенок. Он поднялся и торопливо заговорил с одним из подсудимых.

— Сколько лет вы занимались этим делом?

— Три года.

— Видите ли вы кого-нибудь из ваших товарищей в суде?

Все еще не глядя на галерею, боясь увидеть знакомое лицо, Эндрю кивнул:

— Да.

— Вы можете указать их присяжным?

Из смутного калейдоскопа незнакомых лиц, старых и молодых, толстых и худых, свежих и поблекших, выплыло прямо на него мужское лицо — тонкое, мертвенно-бледное, хитрое, со срезанным подбородком и косящими глазами. Глаза избегали его взгляда, но как-то испуганно и зачарованно возвращались.

— Вы можете указать их присяжным? — с нетерпением повторил сэр Генри Мерриман.

Лицо понимало, что его увидели и узнали. Язык облизнул губы. Глаза больше не избегали Эндрю, а впились в его лицо со страхом и мольбой. Эндрю знал, что ему надо только поднять палец и указать на галерею, и еще один враг будет обезврежен. Останутся только Карлион и этот неуклюжий великан Джо. Лицо тоже это знало. Эндрю начал поднимать руку. Это был самый безопасный путь. Если он отпустит кокни Гарри, Карлион будет знать совершенно точно, кто их предал.

— Здесь, — сказал он и указал на скамью.

«Дурак, дурак, сентиментальный дурак», — корил он себя в глубине души, а его душе, как это ни удивительно и сверхъестественно, было все равно. Она была светла и пьяна победой над его трусливым телом. Она с гордостью несла, как знамя, имя девушки. Это будет стоить тебе жизни, сказал он себе, но труба вдалеке и это знамя в душе придавали ему мужества. «Я выиграю, — сказал он, — и она похвалит меня. Это первая в моей жизни безрассудная глупость». Он больше не смотрел на галерею и поэтому не видел тучной старухи с легкомысленными прядями желтых волос, которая прокладывала себе дорогу к двери, и, когда двумя минутами позже мистер Брэддок с клочком белой бумаги в руке вышел из зала суда, он отвечал на вопрос сэра Генри Мерримана:

— А что вы там делали?

— Помогал грузить в лодку бочонки бренди. Затем я вошел с ними в лодку и греб к берегу. Они начали выгружать груз, и, пока они это делали, я улизнул. Луны не было. Было темно, и они не видели, что я ушел. Я удрал в дюны и спрятался.

— Почему вы улизнули?

— Я не хотел быть там, когда появятся таможенники.

— Каким образом вы узнали, что таможенники появятся?

— Двумя днями раньше я послал анонимное письмо начальнику таможни в Шорхэме, указав время, когда мы намеревались привезти груз, и точное место высадки.

— Вы ушли и спрятались среди дюн. Что случилось потом?

— Неожиданно раздались крики и шум убегающих людей. Затем выстрелы. Я дождался, пока все стихло, и потом уполз.

— Теперь будьте внимательны в своих ответах. Можете ли вы сказать присяжным, кто был с вами перед высадкой?

— Да. — Он без колебания назвал людей на скамье подсудимых.

— Был ли еще кто-нибудь?

— Да, Карлион, руководитель, потом человек, которого мы звали кокни Гарри, и Джо Соллер.

— Вы знаете, где эти люди сейчас?

Вновь его глаза встретились с глазами на галерее. Вновь глаза его врага были полны страхом и мольбой. Эндрю улыбнулся. Он был теперь уверен в себе.

— Нет, — сказал он.

— Сколько выстрелов вы слышали, пока прятались?

— Я не знаю. Стреляли одновременно, и все смешалось.

— Но стрелял не один человек?

— Да. Несколько.

— Высказалось предположение, что у одного из ваших товарищей была личная ссора с Рекселлом. Вы знаете что-нибудь об этом?

— Нет.

— Спасибо. Достаточно.

Как только сэр Генри Мерриман сел, в суд вернулся мистер Брэддок.

Он улыбнулся довольно злобно сэру Генри и начал перекрестный допрос.