Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01

Кольцо народа вокруг П. и река цветов у подножья: каллы, гладиолусы, сирень, розы, тюльпаны, нарциссы и даже лесные ландыши — все цветы Москвы и Подмосковья поэту. Природа наполнила их свежестью, красками, ароматом.

А маленькие москвичи берут из рук прохожих цветы и расставляют их вокруг монумента. Ходят, как балерины на цыпочках, мягко и осторожно, потому что некуда ступить — везде цветы…

С утра пошел в читальный зал диссертаций. Сделал выписки из диссертации Савицкого «Цаньян Джамцо: песни, приятные на слух» (о тибетском стихосложении, о стихотворной технике Миларайбы).

Выбрал место для занятий у окна с удачным видом на Кремль и лужайку перед воротами, она ярко-зеленого цвета, так и хотелось спрыгнуть и пробежаться по ней босиком, распевая песни Цаньян Джамцо.

Пообедав в зале диссертаций, пошел в Ленинку, где часа два провозился в каталогах, выписывал зарубежные издания о Миларайбе и тибетской поэзии. Издание Боссона «Монгольская версия намтара Миларайбы» оказалось недоступным. Taipei, если это Тайвань, не подлежит международному книгообмену. По международному каталогу выяснилось, что это издание есть в библиотеке Конгресса и Беркли (США).

В пять часов — у м. «Площадь революции» — встреча с Н. М. Поехали на речном трамвае, сошли на Университетской. Поднимались вдоль трамплина. Высоко, по песчаной дорожке. Со смотровой площадки на Ленинских горах обозревали Москву. Линия закатного света, ближняя часть в тени, дальняя — на свету. Сталинские высотки, шпага Останкинской башни… Долго сидели у фонтанов. Игра воды успокаивает. Закрыв глаза, слушаешь шелест падающей воды. Эта аллея — одна из самых ухоженных в Москве. Растут южане — кипарисы с мягкой можжевеловой хвоей, северяне — сумрачные строгие ели. Газоны еще не зацвели. Здесь любимое место Н. Можно условно составить список семи чудес Москвы. Это, помимо Университетской аллеи, Большой театр, Собор Василия Блаженного, Ленинка, Останкинская башня, переулки старой Москвы, Малая Бронная с Патриаршими прудами…