Даниель Жиллес - Под сенью благодати

— Ты очень хорошо танцуешь, Бруно, — нежно проговорила она наконец. — Но со стороны, наверное, кажется, будто ты побаиваешься меня.

— Нисколько! — сухо возразил он. — Почему я должен тебя бояться? Я никого не боюсь. — Долго скрываемое раздражение вырвалось наружу, голос его задрожал. — Хватит с меня, слышишь, хватит с меня всего этого: намеков твоего свекра, выходок Юбера, пошлостей Жоржа, твоей и моей лжи. Хватит, я их щадил, а теперь мне хочется крикнуть им в лицо правду.

— Что ты, Бруно, — сказала Сильвия с мольбою в голосе, подняв на него глаза, — не надо! Я понимаю, что тебе больно быть в одной с ними компании, но ведь мы вместе, в первый раз в жизни мы танцуем, и разве это не самое главное? Не обращай внимания на Юбера и Милорда…

Она смотрела на него, глаза ее блестели, губы были полуоткрыты.

— Легко сказать, — пробурчал Бруно. — Он обнимает тебя у меня на глазах…

Он вдруг умолк, взволнованный сознанием, что ведь и он обнимает Сильвию, что рука его лежит на ее спине. Что ее грудь касается его груди. Их толкали, прижимали друг к другу.

— Что он имел в виду, когда советовал тебе быть благоразумной во время танцев?

— Это Юбер так шутит! — сказала Сильвия. — Пожалуйста, не придумывай того, чего нет, мой дорогой Бруно. Это не то, что ты думаешь, клянусь тебе. — Лицо ее теперь было у самого лица Бруно, устремленные на него глаза горели. — Я не хочу, чтобы ты мучился из-за меня.

Фокстрот кончался, и Бруно еле сдержал желание изо всех сил сжать в объятиях свою партнершу. Времени оставалось совсем немного, и, если Бруно намеревался сказать Сильвии то, о чем он думал с самого утра, надо было спешить.

— Сильвия, милая Сильвия, — с жаром сказал он, — давай уедем, хорошо, ты согласна? Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется, много-много лет, если нужно, но окажи мне, что настанет день, когда мы соединимся навсегда.

Обычно Сильвия ничего не отвечала, когда он начинал говорить о будущем, или же поспешно переводила разговор на что-нибудь другое. На этот раз она нежно улыбнулась Бруно и на мгновение прильнула к нему. Но оркестр уже перестал играть, пары покидали площадку.

— Да, Бруно, — сказала она, — я тебе это обещаю. Я тоже верю: настанет день, когда мы соединимся, чтобы никогда уже больше не разлучаться.

Они с сожалением вернулись к столику, и Бруно заметил, как внимательно, хоть и с притворным безразличием, оглядел их Милорд. Юбер велел принести еще вина, веки его покраснели, он был явно навеселе. Сильвия и Бруно медленно пили вино и смотрели друг другу в глаза, — у Бруно снова возникло ощущение, что они целуются, и он почувствовал, что сейчас покраснеет.

— Я как раз говорил папе, — заметил Юбер, еле ворочая языком, — что мы с Сильвией, собственно, влюбились друг в друга на танцах. Помнишь, женушка, как мы с тобой танцевали?

Он протянул Сильвии свою большую квадратную ладонь, но та сделала вид, что не замечает этого. Она встала и подозвала официанта.

— Если наши юноши хотят быть в «Сен-Море» до десяти, — сказала она, — нужно ехать. Сходи поищи Жоржа, Бруно.

На обратном пути, как только они выехали из Касселя, Юбер развил бешеную скорость. Когда они рассаживались, отец Юбера вызвался вести» машину, но тот решительно воспротивился, заявив, что выпил лишь несколько рюмок, — такой мужчина, как он, не может от этого опьянеть. Сидя рядом с братом, Жорж пел, смеялся, объявлял показания скорости; как только впереди появлялась какая-нибудь машина, он подстрекал Юбера обогнать ее. Ревел мотор, на поворотах взвизгивали шины. Но в глубине машины царило молчание. Лишь Милорд время от времени цедил сквозь зубы проклятья, — он сидел, вцепившись в спинку переднего сиденья, словно боялся, что его может выбросить вперед. Бруно чувствовал, как дрожит рядом с ним Сильвия; желая ее успокоить, он крепко стиснул ее руку. В ответ Сильвия прижалась коленом к его ноге. Юбер резко затормозил, и она вскрикнула от страха.

— Юбер, ты с ума сошел! — воскликнул Милорд, не в силах больше сдерживаться. — Ты попадешь в аварию!

— Подумаешь! — расхохотался Юбер. — Этих детей надо вовремя доставить в коллеж! Старик «Ситроен» великолепно ведет себя. Смотри!

И, не сбавляя скорости, он повернул. Раздался скрежет шин, задние колеса занесло на обочину. Из ночи на них вдруг надвигались стволы деревьев — они как бы вырастали друг из друга, удлинялись и удлинялись, потом, как подрубленные, падали куда-то вбок. Юбер не переставая смеялся; выехав на прямую дорогу, он отпустил руль и закурил сигарету.