Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Поцелуйчики при игре в «бутылочку» не могли считаться настоящим «любовным» опытом, они были достаточно дружественными и формальными. Отсчет самых захватывающих дух мгновений в жизни Фильки начался в тёмной пионерской беседке, прохладным вечером, с тихой пухленькой Танюшей. Роман этот, что правда, так и закончился единственным поцелуем, но это было уже не столь важно — он шагнул на новый уровень ощущения полноты жизни!

В июле отец взял отпуск и отправился с Филькой к Чёрному морю.

В те годы для всего Советского Союза Одесса начиналась с железнодорожного вокзала. На перроне выстроились люди с табличками в руках. Надписи на бумажках были краткими и лаконичными: «Черноморка», «Украина»; к этим надписям устремлялись владельцы санаторных путёвок — их усаживали в автобус и увозили к месту организованного отдыха.

«Дикарей», а именно к этой категории принадлежали Филька с отцом, окружали деловитые тётки и предлагали широкий выбор, от «комнаты с окном на море» до «койки на двоих на летней веранде».

Ещё в Киеве опытные «отпускники» составили для папы план действий. Отвергнув весь привокзальный ассортимент, отец и сын решительно двинулись к остановке трамвая. Они с трудом втиснулись в узкий обшарпанный вагончик и под крики крупногабаритной кондукторши и дикий визг колёс затряслись по центру Одессы.

Кондукторша двинулась по вагону, словно ледокол, расталкивающий торосы, легко перекрикивая грохот допотопного фургона:

— Граждане, экономьте сразу — не ждите контролёра! Мальчик, не сунь ручки в окошко — у тебя их всего две. Мужчина, шо вы на меня смотрите, как на Дюка — вы за багаж не заплатили. Ой, дамочка, а де вы брали такой сарафанчик? Следующая остановка — гостиница «Красная»!.

Проделав немалый путь в трамвае, Филька с отцом пересели на троллейбус и прибыли к месту, рекомендованному знатоками.

После двухчасовых мытарств по разным дворикам и домикам, папа сторговал комнату с двумя кроватями в пристройке. В основном доме жил хозяин с внучкой, шоколадного цвета девахой лет четырнадцати, и его постоянные клиенты — две московских подружки, бледнотелые от природы, и потому покрытые неравномерным красноватым загаром и с белыми бумажками на носу.

Пристанище находилось всего в двадцати минутах неспешной ходьбы от пляжа «Аркадия».

Море угадывалось издалека, оно сливалось с горизонтом в конце длинной аллеи, вдоль которой выстроились продавцы мороженого, сладкой «ваты» и газированной воды.

Плавал Филька плохо, а после встречи с пьяным попом и в Днепр окунался реже обычного, но войдя впервые в тёплую прозрачную морскую воду, ощутил себя на вершине блаженства. Солёная волна подхватила его и стала покачивать на своём гребешке, пытаясь унести подальше от папы- часового, но тот был бдителен и тут же выловил сына за руку. Волна недовольно буркнула и откатилась, обнажив ровное песчаное дно, усыпанное мелкими ракушками.

Благостный процесс купания и поджаривания на солнце нарушался лишь огромным количеством «божьих коровок», красных жучков с чёрными крапинками на спине. В Киеве, в самые юные годы, Филька изредка обнаруживал этих существ и тут же совершал ритуальный обряд — усаживал насекомое на кончик пальца и произносил общеизвестное заклинание:

— Божья коровка, улети на небо, там твои детки кушают котлетки!

В Одессе роли поменялись — в роли котлеток выступали отдыхающие.

«Коровки» сыпались на головы со всех сторон, при этом нещадно кусаясь. Старожилы не припоминали подобного, а отдыхающие дружно отмахивались от надоедливого небесного стада.

Буквально через несколько дней после приезда, Филька вместе с отцом и двумя соседками по двору поздно вечером отправились на прогулку к морю. Они пошли не в сторону пляжа, а на каменистую косу, которая замыкала пляж «Аркадия» с правой руки, выступая далеко в море. На этой косе тоже купались отдыхающие, но по вечерам сюда ходить боялись — в нескольких местах на косе были входы в знаменитые Одесские катакомбы. Какие из них были взорваны немцами, какие остались невредимыми, кто из защитников Одессы остался в них навсегда, а кто там обитал ныне — никто точно не знал. Но груды камней на косе и полная темнота наводили на Фильку лёгкую дрожь. Он, конечно, не выказывал своего страха перед папой и его новыми знакомыми и всё время норовил смело отлучиться в сторону от тропинки, его останавливали перепуганные женские вскрики и строгие папины команды: «Филя, вернись!»