— Не стоит начинать разговор столь конфликтно, — голос собеседника звучал в динамиках убаюкивающе, — мы действительно многое знаем, но еще больше нам предстоит узнать вместе.
Филипп удивленно посмотрел прямо в камеру и ничего не ответил.
— Я буду с тобой предельно краток и откровенен, — Сергей Николаевич прошелся по кабинету и попал в поле зрения камеры слежения, — нам приходилось иногда видеть тебя в странных компаниях: хиппи, фарцовщики, наркоманы… Но мы всегда считали, что это — болезни роста. Что еще более странно — нам стало известно, что ты собираешься уезжать из страны… Навсегда. И совершаешь эту ошибку в самом начале блестящей карьеры. По мнению специалистов — у тебя отличные перспективы, и ты можешь добиться многого… Если поймешь — в чем смысл жизни.
— Спасибо, — очень спокойно и отчетливо произнес Филипп, — мне кажется, я уже многое понял… Мне помогли это понять.
— Кто, если не секрет? — как бы невзначай поинтересовался Сергей Николаевич.
— Послушайте, — приложил руку к груди Филипп, — я не смогу ничем вам помочь. В разведчики я не гожусь, потому что разговариваю по ночам… А в стукачи не пойду, потому что с детства считаю это «западло»…
— Неужели ты считаешь, что вся наша работа, — наклонился к Филиппу капитан, — исключительно слежка и доносы? Неужели ты не понимаешь, что всякое государство нуждается в защите своих интересов?
— Не понимаю, при чем здесь я, — глаза Филиппа вспыхнули недобрыми огоньками, и это не прошло мимо внимания камеры и собеседника.
— Еще раз хочу подчеркнуть, — положил он руку на плечо Филиппа, — я совершенно откровенен. Мне не хотелось бы, чтобы ты совершил столь серьезную ошибку… Я понимаю, что происходит с тобой после того, что случилось, но смерть Ларисы вызвала много вопросов…
— Вопросов ко мне? — нервно перебил капитана Филипп.
— Именно к тебе, — капитан вышел из кадра, и судя по звуку, сел напротив Филиппа. — Ты был для нее самым близким человеком. Мы нашли ее письма к тебе, и понимаем, что ни с кем более она не была столь откровенна.
— Какие письма? — Филипп искренне ничего не понимал. — Лариса никогда не писала мне.
— Вот тебе и первая странность, — мягко остановил его собеседник, — любимая девушка пишет тебе каждый день, а письма не отправляет.
— Каждый день? — Филиппа слегка трясло от напряжения, и он машинально передернул плечами. — Дайте же мне их, пожалуйста!
— Чуть позднее, Филипп, — голос капитана прозвучал чуть громче, чем в предыдущие минуты, — для начала мы должны с тобой договориться о том, что будем вместе разбираться во многих вопросах…
Знакомая карта раскаталась перед объективом камеры, и затылок Сергея Николаевича замаячил перед объективом:
— Мы нашли у Ларисы в доме много необычных вещей. Сама по себе эта старая карта не привлекла бы нашего внимания, но дело в том, что ее описание есть в настольной книге опасной антисоветской секты.
Рука Сергея Николаевича вышла из кадра, а когда вернулась, то перед Филиппом возникла толстая черная книга в старинном кожаном переплете.
Филипп схватил книгу двумя руками и стал жадно перелистывать страницу за страницей, тихо приговаривая про себя: «Откуда у неё эта книга? Неужели… Почему она ничего не сказала…»
— А что она должна была сказать? — рука капитана легла на раскрытую страницу книги. — Ты пойми, Филипп, это совсем не игрушки. Как тебе это ни покажется странным, но мы занимаемся многими вопросами, которые в газетах принято называть «аномальными явлениями». В своих письмах к тебе Лариса ясно пишет, что ей угрожает опасность! О какой опасности идет речь?
— Я не знаю! — привстал Филипп. — Дайте мне письма, и я попытаюсь понять, что с ней произошло!
— Вот и хорошо, — голос Сергея Николаевича звенел от радости, — я же говорил тебе, что нам предстоит во многом разобраться вместе.
Рука капитана внесла в кадр чистый лист бумаги и ручку, а голос продолжал начатую тему:
— Сейчас тебе нужно написать всего несколько фраз. Мол я, Филипп Могильный, готов помогать своему государству в борьбе с внешними и внутренними врагами… Чистая формальность, как ты понимаешь…
— Хорошо, — как-то странно взглянул в камеру Филипп, — именно эту фразу я и напишу.
Он быстро набросал на бумаге оговоренный текст и протянул бумажку человеку за кадром.
— Ты забыл расписаться, — вернулась бумажка на стол.
— Расписываться кровью? — криво усмехнулся Филипп и поставил свою подпись под документом.
Читать дальше