Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

— Мне нечего от вас скрывать, — развел руками Филимон, — это абсолютная правда.

— Абсолютной правды не бывает, — ласково улыбнулся Николай Сергеевич, — человек всегда пытается скрыть главные мотивы своих поступков и свои тайные желания. Разве что, когда перед смертью исповедуется — и то, боюсь, привирает! — прихлопнул себя по бокам спутник Фила и зашагал побыстрее.

Фил с трудом поспевал за длинноногим ходоком и старался идти чуть сзади, чтобы тому было неудобно разговаривать на ходу.

— Вот видите, как вы хитрите! — повернулся к нему лицом Николай Сергеевич и продолжил двигаться спиной вперед, как заправский футболист:

— Вы сознательно отстаете от меня, чтобы выиграть время и составить себе возможные модели нашего разговора! Я угадал?

— Чего вы хотите от меня? — остановился посреди улицы Филимон. — Почему нужно все так усложнять?

— Вот вы уже и занервничали! — радостно вскинул руки Николай Сергеевич. — Дальше мне нужно будет довести вас до полного бешенства!

Он подхватил Филимона под руку, и они зашагали нормальным шагом:

— На самом деле, уважаемый Филимон, я просто хочу, чтобы вы поняли, что каждый из нас — профессионал в своем деле, и относились ко мне не как к офицеру службы безопасности, а как к коллеге по самой сложной в мире работе — по работе с людьми. Поверьте мне, что когда вы ставите спектакль, то выворачиваете наизнанку сознание ваших актеров похлеще моего. Психология — это и ваш и мой инструмент, не правда ли?

Они подошли к перекрестку и щелнули по носу стального постового. Тот миролюбиво поднял руку, остановил поток автомобилей, и они пересекли Большую Житомирскую.

В теплом парадном они расстегнули пуговицы курток, и Николай Сергеевич выудил из бокового кармана ключи от квартиры Филимона:

— Я надеюсь, вы понимаете, что когда нам нужно попасть в квартиру к человеку, за которым мы наблюдаем, то удобнее не спрашивать у него разрешения.

— И как давно вы уделяете мне столь пристальное внимание? — отворил двери собственного жилья Филимон.

— Как и за всеми, с первого вашего шага по украинской земле! — гордо произнес Николай Сергеевич и повесил куртку в нужное место, словно у себя дома. — Но особенно внимательно мы стали относиться к вам после того, как поняли, что вас балуют своим вниманием господа Розенкрейцеры! Карта — где лежит? — самым обыкновенным тоном поинтересовался он.

— Должна быть на книжной полке, — столь же обыденно ответил Филимон и поставил чайник на плиту.

— Все на месте, — взял рулон в указанной точке Николай Сергеевич и развернул карту на столе, — осталось только включиться и выйти на связь…

— На связь? — переспросил Филимон. — Что вы имеете в виду?

— Мы об этом поговорим чуть позднее. — Николай Сергеевич достал из кармана курточки лазерный диск и включил компьютер. Машина тихо зажужжала и автоматически подобрала программу, нужную для данного носителя. На экране появились кадры заставки с непонятными цифровыми кодами и суровой надписью: «Для служебного пользования».

Филимон разлил кофе по чашкам, и они уселись у стола, глядя на экран. В начале там замелькали фотографии молодого длинноволосого паренька, которого Филимон узнал мгновенно, хотя никогда не видел в бабушкином альбоме именно этих фотографий прадеда. Голос за кадром сухо доложил служебную информацию:

— Отдел парапсихологии. Дело Розенкрейцеров. Объект — Филипп Могильный. Прямой контакт номер один. Ведущий объекта — капитан Казерский Сергей Николаевич.

— А это — мой прадед, — задумчиво заметил Николай Сергеевич, — так что знакомы мы с вами уже почти сто лет. Генетически, так сказать, — поправился он, — у нас в роду всех мальчиков называли Сергеями и Николаями. И все мужчины служили в органах безопасности.

Филимон оторопело переводил взгляд с Николая Сергеевича на человека на экране: схожесть между ними была разительной.

— Проходи, проходи Филипп! — человек на экране приветливо протянул руку невидимому гостю. Стул, на который был усажен Филипп, был поставлен в кабинете таким образом, чтобы его лицо постоянно находилось в поле обзора камеры. Съемка велась маломощным приспособлением, но крупные планы читались досчтаточно четко.

— Давай познакомимся, — продолжил теперь уже невидимый хозяин кабинета, — я капитан Комитета Государственной Безопасности Казерский Сергей Николаевич.

— Да? — лицо Филиппа напоминало маску Пьеро: он был бледен, щеки впали глубже обычного, длинные волосы свисали до плеч сбившимися прядями. — Ну что же. Все подробности обо мне, вы, очевидно, знаете лучше меня самого.