Теа Обрехт - Жена тигра

Мой дед хотел крикнуть, предупредить, но вдруг споткнулся и упал ничком, а потом долго задыхался, упирался руками и старался выбраться из глубокого сугроба. Жена тигра все равно ничего не услышала бы. Она по-прежнему стояла на коленях, копаясь в снегу, когда на нее набросился Дариша Медведь. Мой дед видел, как он схватил жену тигра и рывком поставил ее на ноги. Она билась у него в руках, как пойманный зверек, горло которого стянуто петлей силка. Дариша держал ее за плечи. Она всем телом сильно выгибалась вперед, все пыталась от него отстраниться и размахивала свободной рукой, надеясь, видно, вцепиться ногтями ему в лицо или в волосы. Глухонемая все время издавала какие-то странные, скрипучие звуки, похожие на кашель. Даже на таком расстоянии моему деду было слышно, как сильно стучат у нее зубы.

Из-за своей беременности она казалась очень большой и неуклюжей. Дариша споткнулся, толкнул ее вперед, в снег, она упала и вдруг исчезла. Мой дед больше не мог разглядеть бедняжку в такой темноте, но все еще продолжал бежать. Он увидел, что Дариша рухнул над нею на колени, с отчаянным, долгим, полным страха и ненависти воплем раскинул в стороны руки, прыгнул охотнику на плечи и укусил его за ухо.

Дариша отреагировал не так быстро, как можно было бы ожидать. Возможно, на мгновение ему показалось, что на него наскочил тигр. Потом он, видимо, догадался, что в его ухо вцепился кто-то маленький, явно человеческой породы, и попытался достать наглеца, но мой дед висел на нем, как пиявка. Так продолжалось до тех пор, пока Дарише не удалось одной рукой ухватить его за куртку, стащить с себя и швырнуть на землю. Оглушенный ударом, дед некоторое время лежал без движения. Деревья над ним круто уходили ввысь и казались острыми, терявшимися во тьме пиками, а все звуки вокруг были заглушены глубоким снегом. Затем в поле его зрения появилось лицо разъяренного Дариши. Шея охотника была вся в крови, льющейся из прокушенного уха. Потом страшная тяжесть обрушилась мальчику на грудь — это Дариша придавил его своим коленом или локтем. Еще до того, как мой дед понял, что происходит, он нащупал рядом, в снегу, какой-то холодный и твердый предмет, поднял его и ударил им Дарише прямо в нос. Раздался странный треск, брызнула кровь, охотник упал ничком на мальчишку и остался недвижим.

Встать мой дед не мог, так и лежал в снегу, и жесткая шерсть от куртки Дариши лезла ему в рот. Он слышал глухие удары, но не был уверен, чье это сердце бьется — его или Дариши. Потом жена тигра липкими, коричневыми от засохшей крови руками перевернула охотника и откатила его в сторону, а моего деда поставила на ноги. Лицо ее было пепельно-бледным, кожа на скулах натянулась и потемнела от ужаса, но она все же заботливо, хотя и довольно бессмысленно, вертела моего деда так и этак, пытаясь получше запахнуть на нем куртку.

Потом они снова побежали, мой дед и жена тигра. Она держалась с ним рядом и крепко схватила его за руку, словно боялась упасть, дышала тяжело, короткими вдохами-выдохами, застревавшими у нее в горле. Мой дед надеялся, что женщина призовет на помощь своего зверя, но даже представить себе не мог, как бы она сумела это сделать, и все сомневался, можно ли ему держать ее за руку. Зато он точно знал, что один мог бы бежать куда быстрее. Жена тигра одной рукой поддерживала большой живот, и двигаться ей было очень трудно. Поэтому мальчишка старался оставаться с нею вровень, с ужасом поглядывая на босые ноги глухонемой и крепко сжимая в ладони ее пальцы.

— Нет, — сказал Даре фра Антуну. — Нет, только не она. Пусть кто-нибудь другой.

Но толпа у изгороди уже существенно поредела, на автомобильных стоянках зажглись фонари, рестораны на набережной вновь открылись, а мальчишка, давно уже убежавший искать волонтера, так и не вернулся. Даре хотел было его дождаться, но быстро спускалась ночь, и уже через несколько минут, не имея лучшего выхода, он был вынужден вновь сунуть нос в зеленую бумажонку с магическим руководством, пытаясь отыскать там некое правило, способное запретить именно мне вынести тряпичное сердце к скрещению дорог.

— Именем Господа, — наконец промолвил он, и лицо его как-то разом осунулось и побледнело. — У тебя или хотя бы в твоей семье святой хранитель имеется? — спросил он у меня.

— Это там так написано? — Я попыталась хоть одним глазком заглянуть в текст, нацарапанный на зеленой бумаге.

— Не твое дело, — буркнул Даре. — Так кто твой святой хранитель?