Елена Черникова - Вожделение бездны

поперёк, а вдоль. Я различила хруст и грохот события, надвигающегося, как поезд, на мою жизнь.

За триста лет сложился огромный устойчивый репертуар обращений в редакции мира;

но это послание расширяло его на порядок, да простят меня математики. Гипербола.

У меня практически гомеровским гекзаметром просили адреса несчастных людей

России! В крайнем случае - телефоны, лучше домашние, на худой конец - мобильные.

Почерк не походил на Магиандров, но адрес и фамилия отправителя были те же.

Видимо, поэт-отец поэта-ребёнка. Получалось, вся семья Кутузовых предстала предо мной. Или ещё не вся? Среди них есть хоть один здоровый?

Дальше развернулась обычная цепочка мозговых реакций журналиста на приставания неадекватных членов аудитории. Так, их как минимум трое. Я одна. Отвечать на письма некогда. Зароюсь в песок. Нет у меня ни записей моих передач, ни адресов российских страдальцев гекзаметром. Пусть возьмет любой телефонный справочник, зажмурится и ткнёт пальцем в любую страницу… И стихи ненавижу. Семья не по адресу обратилась. Ну что пристали, ненормальные? Я что, притягиваю? Обидно же.

Спустя два дня, бесцеремонно подслушав мои мысли, мужская часть Кутузовых перешла на прозу.

Младший, застрельщик Магиандр, написал буквально следующее:

"Уважаемая госпожа! Я бешено хочу написать серьёзную, без тени юмора, без иронии, могучую книгу, в которой всё было бы взросло, величие истины зрело и бесспорно, а стыдное - табуировано. Я верующий. Православный.

Каждый день зову её, недоступно взрослую книгу, в мой песочный замок, но лишь войдёт она, моя сладкая гостья, как меня начинает душить страшный хохот. И уже

ни единого серьёзного словечка не вылетает из безобразных уст моих, испорченных, искривленных грохотом смеха.

Папа сказал: в эпоху постмодернизма так у всех. Я прошу вашего совета, поскольку вы академик и ваши передачи у нас в семье слушают очень внимательно.

Пока у меня нет ума на такую вот книгу, давайте поговорим на вашем радио на самые актуальные темы. У меня есть идея: Бог и Дарвин.

Художник сначала находит, а потом ищет. Магиандр".

"Вот привязался! Постмодернист чёртов!" - беззлобно фыркнула я и тут же

совершила непоправимую ошибку: взяла бумагу и быстро набросала весёлый приговор,

уличая Магиандра в плагиате. ""Художник сначала находит, а потом ищет", - по-детски блистала я эрудицией, - изящная фраза, бесспорно, и принадлежит она французу Жану Кокто, великому магистру известного ордена, и нехорошо с умным видом присваивать себе чужое", и прочая.

На что я надеялась и каким местом думала, отправляя отповедь? Несерьёзная женщина была я в тот памятный день. О душе надо было думать, о душе.

Профессор Кутузов шёл по идеальному проспекту, выстроенному пленными немцами. Удобство кругом и во всём, уют и торжественность. И нет на Москве другого проспекта более жизненного, складного, приветливого, почему и живут на нём исключительно за большие деньги, а раньше по исключительным заслугам.

Подморозило. На пористом асфальте хрустели маленькие, как салфетки, стрельчатые прозрачно-сероватые ледяные картинки луж.

"Почему меня так ранило, или заклинило, выражаясь лексикой моих студентов… Почему я чуть не умер? Ну сбрехнули наши СМИ - какое дело! Белый шум. Чрезвычайные новости как обычные. Или обычные как чрезвычайные. Я взрослый человек со сложившимся мировоззрением. У меня семья, достаток, я признан коллегами здесь и там. Я подтверждён и апостилирован. Значит, это вполне возможно и без…"

Не решившись даже подумать "без Кого", профессор чуть не зарыдал. "Что ты сделало, проклятое радио! Вот праздник сегодня - 23 Февраля, не знаю, как он теперь называется, но армейский. Хотя все почему-то думают - мужской. В душе народа спеклось навек: воин - значит, мужчина. Мужчина - то бишь воин. И как ни поименуй праздник, даже дети в школах собирают на подарки мальчикам. То есть будущим воинам. Так и с этим делом. Было им и без Него хорошо, а теперь волнуются, Бога подавай, - но жили ведь, не умерли!"

Отметив унылую бессвязность мыслей, он споткнулся на ровном ледяном асфальте, удержался и пошёл медленнее.

Кутузовский проспект отменно малозвучен. Летят прекрасные машины, а тихо, и только по графику автодвижения властей замирает всё и стопорится, пока слуги не пронесутся, а так - лучшее прогулочное место.