Елена Черникова - Вожделение бездны

- И ругают, и письма начальству пишут, и даже доносы.

- Отлично! Это же очень хорошо! Это, деточка, испытание.

- Деточка…

- Конечно, деточка. Вы ещё молоды, а то разве пришлось бы мне вас так долго уговаривать… Пожилой человек, он уже ничего не боится, ему всё ясно - никому ничего не надо, хоть сто передач выдай. А вы ещё молоды, и вам страшно! Вижу!

Вас потому и ругают, что вы не понимаете народных веяний, всё своё гнёте: любовь к ближнему, любовь к ближнему!..

Вот не люблю, когда меня ещё и на испуг берут. Закипев, я досчитала до десяти, вдох-выдох, а потом говорю:

- Нет, я не боюсь. Но дискуссия невозможна. Формально для таких диалогов нужны богословы, философы, политики, чиновники, родители, а на выходе - смута, глупость и никакой любви.

- Неправда, деточка. Для таких бесед ничего не нужно, кроме вашего желания.

- Желания не имею. Бог очень долго был изгнанником. Он вернулся в Россию, а вы - опять поговорить?

- Возьмите себе эту книгу, ладно? Сохраните. А то он и её из дому вынесет, а она дорогая. Царская.

- Никак не могу, что вы, пожалуйста, не надо! - зашипела жутким шепотом я, заметив, что из-за угла за нами опять подглядывает директор по связям с регионами.

- Не бойтесь! - сказала женщина и вдруг, убрав полумесяц улыбки, серьёзно добавила: -

"Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство".

Стадного пафоса я не вынесла. Мне стало скучно, неуютно, и я предложила ей не беспокоить меня с этим безнадёжным делом. Вежливо попросила, проводила к выходу и проследила, чтоб она села в лифт и увезла книгу с собой. Вдруг муж вечером хватится; коллекционеры - они нервные; не дай Бог уголок у редкой марки чуток загнётся - со свету сживут молниеносно.

Он подумал - чёрная курица, но серая ворона подошла поближе и одноглазо

посмотрела на него. Не те очки! Он забыл дома сильные очки. В этих, компьютерных,

он не только пернатых перепутает, а самосвал с велосипедом. Вернуться? Ни в коем случае. Ещё раз выходить!..

- Февраль - это вам не май!

"Сильно сказано", - отметил Кутузов и невольно посмотрел на голос. Женщины, всюду женщины, как жизнь. Эти две гуляли чинно, под ручку, всё в прошлом, а Тверской бульвар вечен. Им бы дедушек, но средняя продолжительность жизни дедушек лишила страну многих золотых свадеб и даже серебряных.

"Я не буду импульсивным, я буду выбирать", - ещё вчера решил Кутузов, наученный той, первой, леди.

- А помните, голубушка, был майский снегопад? В каком это году только…

- И я не помню. Ах, голова уже ни к чёрту! Да и март уже…

"Зачем тебе, старая перечница, помнить дату майских снегопадов? - усмехнулся Кутузов, пристраиваясь вслед беседующим. - Ты помнишь адрес ближайшей аптеки? Вот и умница, и хватит!"

Бабушка вдруг повернулась - вот он, опыт жизни! - улыбнулась Кутузову и спросила:

- Вы не помните, простите ради Бога, в каком году был снегопад в начале мая?

Деваться некуда, пристроился, пень, сам.

- Увы, сударыня, моя память настроена в основном на неприродные явления, - почтительно ответил Кутузов, поглаживая правый карман, в котором сегодня солидная, не гостиничная, Библия в толстом коричневом переплёте, с золочёным крестом на обложке, довольно чистая, подержанная единственным хозяином, ныне усопшим.

- Ах, какая прелесть! Вы просто прелесть! - искренне восхитилась женщина, останавливаясь.

Её товарка тоже охотно притормозила. Кутузов поравнялся со старушками. "Ну что же мне везёт-то как утопленнику!.." - тоскливо мелькнуло.

- Вы, наверное, тут рядом живёте? - спросила правая.

- Вы, кажется, не те очки взяли, - заметила левая.

Опешивший профессор помотал головой. "Редко с народом общаетесь, папа", - вспомнил он реплику своего чудовища.

- А мы тут, на Бронной, всю жизнь. Эх!..

- Знаете, очки я вчера тоже перепутала, взяла для чтения и вышла в магазин, а попала в парикмахерскую, а там давно салон красоты за большие деньги, ой, вот

насмешила девчушек! Мне даже хотели маникюр со скидкой сделать, такие милые… - Это сказала правая.

- А я думаю, иногда полезно походить без очков: совсем иначе видишь мир, - мечтательно сказала левая.

- Я не люблю повторов: два раза выходить из дому, три раза поминать, новый год праздновать, ещё рондо не люблю, вообще куплеты - потому что с припевом… - отбился Кутузов, настойчиво держа перед мысленным взором первую леди.