Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 1

Входя в наш институт, первым делом увидишь на глухой стене большой лестничной площадки огромные позолоченные буквы «Советский мыслитель». Так называется наша стенная газета — неотъемлемый атрибут всякого советского учреждения. Под золотыми буквами висит сама стенгазета, выпущенная еще месяца два назад к празднику. На первом заглавном листке изображен Ленин (судя по гигантской черепушке и поднятой руке), а рядом с ним — таинственные кроваво-красные слова: в ДНИ ВСЕНАРОДНОГО ТОРЖЕСТВА ПРОДОЛЖАЕТСЯ УДАРНАЯ ПРАЗДНИЧНАЯ ВАХТА. На прочих листах мелькают красиво вырисованные заголовки статей:

С ПОЛНОЙ ОТДАЧЕЙ

В ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ

УВЕРЕННОЙ ПОСТУПЬЮ

ВО ИМЯ НАРОДНОГО СЧАСТЬЯ

РАБОТАТЬ БЕЗ ОТСТАЮЩИХ

РЕЗЕРВЫ — В ДЕЙСТВИЕ

ПРАВОФЛАНГОВЫЕ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ СОРЕВНОВАНИИ

К НОВЫМ РУБЕЖАМ

ВОЖАК МОЛОДЕЖИ

ПЯТИЛЕТКА НА МАРШЕ и т. п.

Под заголовком В ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ фотография самого директора, академика Петина. Он дает интервью заведующему производственным отделом стенгазеты, очень прогрессивному и критически настроенному ученому, доктору наук Булыге. Под заголовком ПРАВОФЛАНГОВЫЕ... фотография ведущего параноика нашего сектора, доктора наук Смирнящева, который в пьяном виде поклялся поднять несуществующую советскую логику на уровень мировых достижений. Под заголовком ВОЖАК МОЛОДЕЖИ фото секретаря комсомольского бюро института, молодого карьериста и проходимца. Вожак сфотографирован в профиль — это его любимая поза. Институтские остряки утверждают, что он тренируется занять освободившееся после разоблачения Сталина место рядом с классиками. И шансы у него на это есть, ибо он облысел еще до окончания факультета. Правда, лысеть он начал с затылка. Но это ничего не значит. Говорят, сам Ленин начал лысеть тоже с затылка. В отделе САТИРЫ И ЮМОРА несколько карикатур, в центре которых изображена синяя бутылка, а в ней — красная рожа признанного институтского алкоголика Шубина. В общем, не газета, а материализованная скука и серость. А говорят, что когда-то в институте выходила мощная стенгазета; слухи о ней доходили и до факультета. Но мне так и не удалось увидеть ни одного из тех талантливых и острых номеров. Думаю, что в этих разговорах больше преувеличения, чем истины.

На лестничной площадке каждое утро тебя неизменно встречает КГБ. КГБ это не Комитет государственной безопасности, а инициалы заведующей отделом кадров института Клавдии Григорьевны Быковой. Она стоит неподалеку от стола, на котором лежат книги прихода-ухода сотрудников, и круглыми всевидящими глазами смотрит сквозь спешащих и заискивающе хихикающих мелких сотрудников. Она ждет звонка, чтобы забрать книги и унести их к себе в отдел кадров, отделенный от прочего внешнего мира железной дверью с окошечком. После этого она будет ждать робких постукиваний в это окошечко и трепетных извинений по поводу опозданий. И неумолимо требовать объяснительных записок, просмотренных и подписанных заведующими секторами или их заместителями. Меня она ненавидит пролетарским чутьем бывшей ткачихи (?) и смотрит на меня как на классового врага, как на проводника тлетворных влияний, в общем — как на потенциального диссидента. И каждый раз, когда она замечает меня, ее физиономия выражает безмерное удивление: мол, как этот негодяй ухитрился пролезть в наше идеологически выдержанное и непорочное учреждение?! А началось с того, что однажды я высказал сомнение относительно ее пролетарского происхождения. Не может быть, сказал я ребятам на малой лестничной площадке, чтобы с таким задом — и ткачиха. Наверняка в райкоме комсомола начинала. Мое подозрение подтвердилось. И вместо того чтобы по достоинству оценить мой комплимент насчет ее фигуры, она одарила меня непреходящей ненавистью. И мне она не прощает опоздания даже на сотую долю секунды. Моя рука может уже протянуться к той страничке книги прихода-ухода, где вписано мое имя, но, если при этом прозвенел звонок, книга уплывает из-под моего носа за железную дверь отдела кадров, и я начинаю лихорадочно искать Труса (это заведующий сектором) или Смирнящева (это его заместитель), ибо размер моего опоздания будет исчисляться временем сдачи объяснительной записки.