Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 1

В институте две лестничные площадки — большая и малая. Хотя состав сотрудников, болтающих на них, меняется в зависимости от обстоятельств, здесь все-таки есть некоторая тенденция к устойчивости. На большой площадке доминируют самые образованные, талантливые и прогрессивные личности института, возглавляемые Тормошилкиной и Соловейчиковым. На малой площадке доминируют беспринципные, бесперспективные и безграмотные болтуны вроде Добронравова и Учителя. И хотя разговоры ведутся, в общем, на одни и те же темы, в них все же можно заметить существенное различие, ощущаемое всеми, но не поддающееся точным определениям.

— Кто мог бы подумать, что даже в Энске будет построено современное метро, — изрекает Торморшилкина на большой лестничной площадке. — Прогресс неоспорим, и только сумасшедшие и злопыхатели могут в этом сомневаться.

— Слыхали, — говорит Добронравов на малой лестничной площадке, — эти идиоты даже в Энске метро сделали, хотя там алкоголики от одного конца города доползают на четвереньках до другого конца за полчаса.

— И что самое интересное, — добавляет Учитель, — так это его протяженность; там всего одна станция.

— Это бессмысленно, — говорит Субботич, только что пришедший с большой площадки и преисполненный сознанием прогресса общества.

— Почему же бессмысленно, — говорит Добронравов. — Для отчетов важно: трудящиеся еще одного города получили удобный и дешевый транспорт. И вообще приятно спуститься на эскалаторе, поглядеть подземный мраморный дворец и подняться обратно. И стоит все это удовольствие всего пятачок. Не то что на Западе.

— Люди искусства, — вещает Соловейчиков на большой площадке, — открывают простым смертным, каким является мир на самом деле. Возьмите, например, Моне. Или Мане? Впрочем, не в этом суть. Раньше жители Лондона думали, что ихние туманы серые. Но вот приехал Моне... нет, Мане... Впрочем, не в этом суть. И нарисовал лондонский туман фиолетовым. И с тех пор...

— Зайдите в Манеж, — говорит Учитель на малой лестничной площадке. — Животики надорвете от смеха. Там выставка молодых дарований МОСХа. Особенно умилителен некто Ивано-Лаптев. Он изобразил фиолетовую козу. Этот кретин вообразил, что после этого человечество будет воспринимать серых и черных коз в фиолетовом цвете, подобно тому, как лондонские туманы стали восприниматься фиолетовыми после того, как...

— Я недавно посетила Мюнхен, — вещает Тормошилкина на большой площадке. — Немцам все-таки надо отдать должное. Какой порядок! Даже собаки ведут себя так, что нам у них есть чему поучиться.

— Если хотите знать характер народа, — говорит Добронравов, — изучите собак, которых этот народ культивирует. Истина эта банальна. И все же каждый раз удивляешься. Немецкие собаки, например, никогда не бывают щенками. Они с самого начала ведут себя как обеспеченные пенсионеры. У немцев есть специальные места для собак, где они разрешают своим псам вести себя как им заблагорассудится, то есть по-свински. Они приводят собачек туда и говорят им: а теперь будьте свиньями. И те начинают вытворять такое, на что даже наши дворняги, привыкшие к свинству, не способны. Так и сами немцы. Если им позволяют быть свиньями, то они превосходят по свинству даже нашего брата Ивана.

— Могу добавить к сообщению предыдущего оратора еще одну любопытную деталь, — говорит Учитель. — Встречаются в Германии две собаки. Одна — огромная и злая, другая — маленькая и безобидная. Но маленькая принадлежит большому начальнику, а большая — маленькому. Бывает и такое, между прочим. Так вопреки законам биологии большая собака виляет хвостом перед маленькой и ходит перед ней на задних лапках.

— Какое невежество, — возмущается Субботич. — Вы же все-таки университет кончали, и не какой-нибудь, а Московский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени, имени М.В. Ломоносова. Могли бы, кажется, знать...

Что наша жизнь? Сплошной обман.

В начале года — липа-план,

Потом идет работа-лажа,

В конце — отчет, и липа та же.

С последним утверждением насчет поворота мозгов согласиться нельзя, сказал МНС. Оно неверно фактически. Террор и зверства начались еще до того, как массе настроили мозги надлежащим образом. Тут скорее шли параллельные процессы зверств и настраивания мозгов, причем — второй даже несколько отставал.