Илья Штемлер - Нюма, Самвел и собачка Точка

— Ара, хватит намекать на власть, надоело. Скажи этой жопастой Гале. Дворники все могут устроить…

— У меня с ней конфликты…

— Ты плохо знаешь женщин… Сколько у меня в Баку было баб! Я никогда не ошибался. Инту-и-ция! Попроси Галю! Завтра же замок поставят и штаны зашьют.

Пропажа собачки затмила все проблемы Нюмы… Надо было пойти в жилконтору, к Маргарите Витальевне, порасспрашивать: как официально закрепить за Фиркой вторую комнату. С чего начинать? Ох, взметнутся сплетни-пересуды…

Фирку и так в доме недолюбливали, а туг такая история. Скажут: дрянь-девка! Мать в могилу свела, теперь вот хочет продать комнату отца, под старость лет в коммуналку поселить. Нюму тоже такая перспектива не воодушевляла. Самвел и впрямь стал ему как родной. Да, они нередко цапались по чепухе, а то и по серьезным вопросам, не разговаривали неделю другую. И все равно, в душе Нюма знал, что ближе Самвела нет у него никого, так уж получилось. Хорошо, если город вселит к нему приличного человека, а могут и небольшую семью вселить. Тогда он возьмет Самвела к себе и заживут обычной коммуналкой. А если подселят какого-нибудь алкаша? Или, вообще, пьющую семью? Что тогда? Самвел, конечно, слиняет в свой Ереван или к племяннику, в Америку. А он куда? К Фирке, на Литейный, угол Жуковского? Да лучше к черту на рога…

Обида тупым колом из глубины живота сдавливала сердце и проникала в горло, сбивая дыхание и выжимая слезы, — такое было физическое ощущение обиды. Умом он понимал — дочери выпал шанс, и она его не хочет упустить. Ведь он, отец, не смог дать ей такой простой радости, как своя квартира. И вообще, он многого ей не мог дать, такая у них сложилась судьба. И вот, когда дочь сама пытается устроить свою жизнь, его гложет эта подлая обида. Умом Нюма понимал, но ничего не мог с собой поделать — обида терзала его, доводя до исступления. Голая обида, без всяких меркантильных соображений…

Томительное однообразие буден сгущало старость, придавая душевному одиночеству Нюмы физическое бессилье, и тут вспыхнуло каким-то блицем новое желание. Дважды он звонил по телефону «кандидату технических наук Евгении Фоминичне Роговицыной». И каждый раз женский голос с акцентом отвечал, что Жени дома нет. Неудача распаляла желание Нюмы, придавала ему мальчишеский азарт, подтверждая истину; что годы лишь понятие физическое… Почему по телефону отвечал незнакомый женский голос, да еще с акцентом, не смущало Нюму… Только печальная история пропажи собачки, подобно урагану, разметала все его желания. Подобной тоски, если честно, он не испытывал даже после смерти жены….

— В твоей душе Точка оставила только добро, — согласился Самвел, когда Нюма поделился своим чувством. — А жена… одна Фира, что стоит. Как две половины лимона, извини меня…

— Почему… лимона? — усмехнулся Нюма.

— Ну, не яблока же. Хотя и яблоки бывают кислые, — ответил Самвел. — Ты другое мне скажи. Почему молочный порошок иногда закипает, как настоящее молоко, а иногда, как вода. Столько жду, а все кипит, как вода.

Нюма, не переставая чистить картошку, обернулся и посмотрел из-за спины на кастрюлю соседа.

— Что, не веришь? — Самвел отстранился, чтобы Нюма увидел кастрюлю.

— Может, мыши в порошок наделали? — высказал мнение Нюма.

— Ара, ты что?! Откуда у нас мыши?

— Не у нас. Ты где купил этот порошок?

— В магазине, рядом с почтой давали.

— Рядом с почтой, вообще, хороший магазин, — Нюма запнулся и проговорил раздумчиво: — Слушай… ты помнишь того мальчишку, который принес нам Точку? Шмендрика. Его, кажется, звали Дима…

— И что? — Самвел выключил газ и взглянул на соседа.

— Он сказал, что живет в доме, где почта. Я еще послал его за газетами. Помнишь? Так вот, я подумал… Дать ему денег, пусть метнется по своим каналам, может, разузнает что?

— Но своим каналам, говоришь? — усмехнулся Самвел.

— Да, — серьезно кивнул Нюма.

— Его каналы, это когда он пописает, — буркнул Самвел.

— Какой ты злопамятный человек! Не можешь мальчику простить разбитый кувшин! — вскричал Нюма. — Я немедленно иду в дом, где почта. Найду этого шмендрика. Кто знает — может, нам повезет.

Нюма оставил недочищенную картошку и направился в прихожую. Самвел последовал за ним…

Двор дома, где размещалась почта, напоминал дно заброшенного колодца. Сырые по весне стены впивались в квадрат низкого набухшего неба. Закупоренные с зимы окна, никаких людей. Все подъезды под немыми дверьми, покрытыми ржавой облупившейся краской…