Илья Штемлер - Нюма, Самвел и собачка Точка

— Ты что?! — Фира отдернула ладонь. — Я оставляю деньги тебе на корм, а ты?! Нехорошая собака…

«Шла бы ты, кукла! — Точка продолжала рычать. — Развонялась своими духами! И парень у тебя — дебил в очках! Чем вам волосатик помешал?!»

— Она обиделась за Самвела, — определил Нюма.

— Круговая оборона, — серьезно проговорила Фира. — Ну, засели, коммуняки! Кстати, Зальцман, мой папаша никогда не состоял в их партии…

Широким твердым шагом Фира направилась в комнату отца. Следом шествовали Зальцман и Нюма. Собачка, с видом великого одолжения, замыкала процессию… Поравнявшись с дверью комнаты квартиранта, Фира придержала шаг и бросила непонятное «Вот здесь!» Зальцман кивнул, окидывая дверь быстрым взглядом. А на недоуменный вопрос Нюмы, Фира пояснила, что показала гостю дверь, за которой прошли ее былые годы…

«Врет! — тявкнула Точка. — Фирка задумала какую-то подлянку».

На предупреждение собачки никто не обратил внимания…

Распахнутые дверцы шкафа и разбросанные вещи привлекли внимание Фиры. Комната явно не ждала гостей… Фира оставила сумку, процедив сквозь зубы: «Ну и срач!», принялась наводить порядок. Ловко и быстро. Точка, в ожидании дальнейших событий, свернулась калачиком под столом, чтобы не мозолить Фире глаза. Зальцман присел на стул и уткнулся в газету, временами поглядывая на часы.

«Ну и типоша, этот Зальцман, — думал Нюма. — То ли смущается, то ли важничает. Неужели ему так трудно сказать пару слов?» И, не удержавшись, спросил:

— Что там нового, Александр Борисович? О чем вопиет пресса?

— Ничего существенного, Наум… э-э-э, — промычал из-под газетного листа гость.

— Наум Маркович, — подсказала Фира. — Или, попросту: Нюма. Папу все так зовут.

— Одно время я любил читать газеты, — доброжелательно проговорил Нюма. — Теперь только выписываю. По инерции… После августовских событий прошлого года.

— Вы сочувствовали государственному перевороту? — лениво вопросил Зальцман из-за газеты.

— Просто вижу, что хрен редьки не слаще, — простодушно ответил Нюма.

— Папа, папа, — засмеялась Фира. — Прошло так мало времени. Подожди урожая. Может, хрен будет слаще твоей редьки…

— В Одессе говорили: «Пока солнце взойдет, роса очи выест».

— Еще говорили: «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться», — хохотнул Зальцман, продолжая обнюхивать газету.

— А это при чем? — недоуменно спросила Фира.

— Не при чем! Просто вспомнил, — еще раз хохотнул Зальцман, прошуршав газетным листом.

Его вид говорил, что не стоит тратить время на такую кочерыжку, как Фирин папаша.

— Остряк! — пожала плечами Фира.

«А по-моему, просто мудак, — не удержавшись, тявкнула из-под стола Точка. — Пришел в гости, а сидит, как король на именинах».

— Ты еще там тявкаешь! — прикрикнула Фира. — Напрасно стараешься, ничего не получишь.

Нюма наблюдал, как легко над столом витают чуть полноватые, красивые руки дочери. Расставляя по клеенке разные вкусности: колбасу твердого копчения, сыр, простреленный крупными дырами, буженину с розоватым, добротным тельцем… Какие-то «дары моря» в яркой упаковке…

Давненько Нюма не видел такой аппетитной картины. И все это, как пояснила Фира, «с работы».

— Хорошо пристроились, — с непонятной интонацией произнес Нюма.

— Раньше в том буфете, говорят, было лучше. — Фира откинула со лба прядь светлых прямых волос. — Садись, папа… Зальцман, к столу!

— Фирка, через час совещание! — не преминул напомнить Зальцман, отложив газету.

— Тогда жуй быстрей и поезжай. Я приеду позже, пришли машину, — Фира поспешила на кухню за чайником.

Нюма сидел сгорбившись. Казалось, он пришел в гости… к самому себе.

Нежданный визит Фиры поверг его в смятение. Может, она решила представить этого Зальцмана как будущего мужа? А ведь он как-то спрашивал о Зальцмане. И Фира уклонилась от ответа. Теперь, значит, все решили? Тогда почему этот Зальцман ведет себя, как болван? Или он и есть болван, опупевший от важности.

— Извините, Наум Маркович… я не такой, каким могу вам сейчас показаться, — проговорил Зальцман. — Просто меня втянули в дело, которым бы мне не хотелось заниматься.

— Нет, нет. Что вы?! — Нюма смутился проницательностью гостя. — У каждого свой характер… Вы первый раз в доме…

— Ну, не первый раз, — лицо Зальцмана вновь осветила лукавая улыбка. — Когда-то здесь я получил оплеуху от вашей супруги.

— Тогда меня не было дома, но я в курсе… — засмеялся Нюма.