Илья Штемлер - Нюма, Самвел и собачка Точка

— Слушай. Ты как со старшими разговариваешь? — вопросил Самвел. — Мы тебе в отцы годимся, клянусь…

Нюма не понял, чем на этот раз поклялся Самвел, — Нюма лишь видел заряженное злобой круглое лицо Толяна. И это Нюму насторожило.

— Ладно, Самвел, разошлись, — примирительно произнес Нюма. — Останемся при своих.

Нюма ухватил рукав пальто соседа и подтянул к себе.

— Ара, подожди! — горячился Самвел. — Он кто?! Хозяин улицы?

— Ладно, Самвел, разошлись, — повторил Нюма. — Пора Точку кормить.

«Действительно, пора, — заслышав свое имя. Точка запрядала ушами. — Связались с каким-то бандюганом, а мне жранькать пора, не до ваших разборок».

— Подожди, говорю! — Самвел силой сорвал пальцы Нюмы со своего рукава.

Толян, нагло буравя взглядом, вплотную придвинулся к Самвелу.

Они стояли, как сиамские близнецы, живот к животу — тощий, словно сплющенный, Самвел и дородный, с круглым ленивым брюшком, Толян.

— Ты что, отец? Х-ево понимаешь русский язык? Повторяю! Чтобы я вас тут больше не видел! — едва разлепив пухлые губы, выдавил Толян. — Иначе вырву ноги из жопы. Особенно у тебя, хачик…

Следующая картинка для Нюмы оказалась невероятной, точно он увидел молнию на ясном небе.

Самвел чуть откинул голову назад и — коротко и сильно — боднул лбом широкое лицо Толяна. Подобно дятлу…

Нюма поморщился от невольного сочувствия к этому типчику.

Толян полуприсел, прижав с проклятиями ладони к лицу. Секунду помедлил, поднялся и отвел ладони. Круглое лицо его было в крови…

Самвел отступил на шаг и выставил нож. Обалдевший Нюма узнал нож. С широким коротким лезвием и какой-то надписью на костяной рукоятке, нож хранился в нижнем ящике «Буля», что стоял в комнате соседа.

— Зарэжу… Сволочь… — произнес Самвел спокойно, словно со стороны.

Толян замер, испуганно прижав к груди вымазанные руки.

Нюма силой потянул за собой Самвела, пытаясь отобрать нож. Было неудобно, мешал собачий поводок. Да и пальцы Самвела сжимали кость рукоятки с ледяной цепкостью.

Двое прохожих — женщина и мальчик — издали созерцали происходящее.

«Что смотреть? Шли бы своей дорогой, — Точка спешила за хозяевами, волоча по снегу брошенный поводок. — Молодец, волосатик. Правильно врезал. Ничего себе — если каждый будет обзываться. А теперь надо быстрее смыться и пожранькать».

Точка, то и дело останавливаясь, смотрела назад. Не бежит ли за ними тот негодяй? Но Толян стоял как столб… Убедившись, Точка молча догоняла хозяев, стараясь не привлекать их внимания — слишком необычной оказалась ситуация… Маленькое сердце собачки наполняла гордость за поступок волосатика. Правда, если бы этому гаду врезал по морде Нюма, Точка бы больше гордилась, с Нюмой у нее были более доверительные отношения. Но и волосатик-Самвел ей родной…

Точка бежала вдоль обочины тротуара, ненадолго задерживаясь у мусорных урн. Отвратительный пивной смрад гнал ее дальше. Полосы нетронутого снега между урнами пахли свежей рыбой. Едва понюхав, Точка устремлялась за своими хозяевами, что уже скрылись с глаз, оставив лишь чудный запах…

«Ах ты боже мой, где же собака?» — услышала Точка голос Нюмы из-за угла.

Его поддержал взволнованный голос Самвела…

Точка выбежала к ним, виновато прогибая атласную спинку и опустив хвост.

— Ара, говорил тебе оставить ее дома, — успокоенно проворчал Самвел.

— Она приносит удачу. — Нюма подобрал поводок. — Вспомни вчерашнюю покупку. Эту «Игру в кости».

— Зато сегодня… Хорошо с собой ножик взял. Как чувствовал, клянусь мамой.

— Все равно, Точка принесла пользу, — упрямился Нюма. — Могли бы тебя арестовать. Холодное оружие.

— Это правильно, — усмехнулся Самвел. — Спасибо, Точка.

Собачонка встала на задние лапы и, вытянув тельце вдоль ноги хозяина, преданно лизнула руку.

— Ара, не надо, — вдруг смутился Самвел, — шевиот пачкаешь, шевиот!

Он стряхнул Точку со своей ноги и пошлепал ладонями по старым шевиотовым штанам, сгоняя снежные следки собачьих лап…

Малый проспект, как обычно, был немноголюден. Тем более в воскресный день. Мрачно, словно из-под седых бровей, стены сырых домов разглядывали одиноких прохожих. Не исключено, что тот сукин сын, придя в себя, примется разыскивать обидчиков именно на Малом проспекте. Лучше выбраться отсюда на людный Большой. Вообще, народ Петроградской стороны отдавал предпочтение Большому проспекту с его магазинами. Правда, от них никакого толку. Полки без продуктов пустовали или красовались посудой: кастрюлями, сковородками и прочим подобным товаром, что воспринималось как издевательский намек. Люди заходили и выходили из магазинов равнодушно, с сомнамбулической маской на лице.