Илья Штемлер - Нюма, Самвел и собачка Точка

— Хорошо, а я при чем?

— Ты тоже можешь заработать. Ты — местный… Я хожу по всяким скупкам, спрашиваю. Мне как-то не доверяют. Смотрят с подозрением. Ты — другое дело… К тому же, если приходит человек твоей нации, сразу ясно, что серьезный покупатель…

— А твоей нации? — ревниво прервал Нюма. — Армяне всегда славились торговой жилкой…

— Это верно, — согласился Самвел. — Но они думают, что я азербайджанец, с колхозного базара. Репутация, понимаешь… Тебе тоже процент будет с каждой вещи… Город ты знаешь. Где какой толчок, ты знаешь…

— Ничего я не знаю, — растерянно произнес Нюма…

Он и вправду мало чего знал в городе, прожив долгие годы в Ленинграде. Более сорока лет он ездил по одному маршруту в Торговый порт и видел город из окна трамвая…

Предложение соседа озадачило Нюму и даже испугало каким-то… беззаконием. Хотя в стране уже давно как бы не было никаких законов. Скрытая анархия. В городе нагло хозяйничали бандитские группировки, чьи атаманы были известны не только по фамилиям, но и по адресам. Некоторые из них, по слухам, даже были депутатами Ленсовета. А во внутреннем дворе Большого дома — этой цитадели защиты закона, — говорят, который день жгут документы. Да так, что дым стелется по Литейному проспекту…

— Сам говоришь, что твой племянник шалопай, — слабо произнес Нюма. — Вовлечет он тебя в авантюру…

— И отец его такой был, — с безвольной горечью проговорил Самвел.

— Так пошли его к черту! — обрадовался Нюма.

— Ара, как «пошли к черту»?! Он сын моей покойной сестры. Когда она умирала, я слово дал…

— А где его родной отец?

— В тюрьме сидит. Знаменитый был картежник…

— И сын в него пошел, — удовлетворенно заключил Нюма.

— Ара, не твое дело! — вдруг разозлился Самвел. — Лучше за свою дочку посмотри!

— «За свою дочку», — передразнил Нюма, — моя дочка меня бы не оставила в чужом городе, а сама уехала в Америку!

— Ара, я больной был! — проорал в ответ Самвел. — А у него уже билет в кармане лежал на самолет! Я сам ему сказал: уезжай!

Точка вскочила на лапы и залаяла. Громко и как-то очень смешно, обращая голову то на Самвела, то на Нюму…

И соседи засмеялись.

Когда Нюма смеялся, его лицо, похожее морщинами на треснувшее блюдце, молодело, и оживали глаза. А Самвел смеялся тихо, прикрывая ладонью рот. Словно извинялся за два металлических резца, что тускнели в расхлябанном ряду желтых прокуренных зубов…

Оценщик антиквариата — Алексей Фомич Кирдяев — сидел у окна «скупочного пункта», размещенного в подвале дома на Большой Разночинной улице. Когда во дворе скапливались страждущие сдать в скупку свое добро, Алексей Фомич видел сквозь загаженное оконное стекло только их обувь — сапоги, ботинки, туфли, не раз топтались какие-то боты. И в подвале становилось темнее. А когда толпа клиентов редела, Алексей Фомич просматривал весь двор и даже арку дома. Тогда Алексей Фомич мог контролировать визит хозяина скупки Толяна — так он представился, когда подряжал Кирдяева на работу. Фамилией Толяна, как и прочими его анкетными данными, Алексей Фомич не интересовался — меньше знаешь, лучше спишь. Ясно было одно — Толян подставное лицо, он работал на кого-то другого. Судя по тому, с каким подобострастием он иной раз разговаривал «по делу» с кем-то по телефону.

Толян всегда появлялся неожиданно. С тем, чтобы убедиться — «не тянет ли Кирдяев на себя одеяло?» Иначе говоря, не припрятывает ли для себя какую-нибудь особую вещицу?! Да он и не скрывал. «Доверяй, но проверяй!» — хохотал он, свойски хлопая Кирдяева по плечу. И сверял выплаченные деньги с купленным товаром. Конечно, Кирдяеву обвести этого болвана было пустяшным делом, он и не таких обводил за свой век оценщика-антиквара. Но рисковать не хотелось. Ребята они серьезные, «шутят только раз и навсегда», о чем Толян и предупредил Алексея Фомича. Да тот и сам знал — антиквариат испокон веков считался занятием полукриминальным. А в эти смутные времена, когда «скупки» рождались на пустом месте — без особого догляда властей, а то и с «заинтересованным» согласием, — вообще оказались под надзором бандюганов, открыто контролировавших город. И бензоколонки, и утильсырье, и парикмахерские, и магазины…

Все, связанное с «чистыми» деньгами, крышевалось криминалом. Кирдяев и сам не понимал, как повязал себя с этими ребятишками. У них, у чертей, оказывается было досье на многих старых антикваров города, что вышли на пенсию еще при той власти. Вот они и вербовали пенсионеров в свои скупки, кого кнутом, кого пряником. Лично Кирдяева и тем и другим. Ввалились на квартиру два амбала во главе с Толяном. Тут любой струхнет, не то что язвенник Кирдяев. Да и заработок посулили в пять раз больше, чем при коммунистах. Расчет был точный — народ с голодухи попрет сдавать добро. А тут он, Алексей Фомич, со своей сетью. Бывали дни, когда на одних изделиях из «бронзы» целое состояние можно было сколотить, не говоря уж о драгметаллах…