Артур Хейли - На высотах твоих

— Ну, вот теперь все ясно, — Элан сбросил ноги с пишущей машинки. — Я чувствовал, что здесь что-то кроется.

Лицо Орлиффа осталось серьезным.

— У каждого человека свои мотивы, но не забывайте, что мы-то с вами будем помогать друг другу и Дювалю тоже. К тому же, если мы авансом объявим на всю страну о вашей просьбе, Хауден отказать не посмеет.

— Не знаю. Просто не знаю, — еще колебался Элан. Встав, он устало потянулся. «Какой во всем этом смысл, — подумал он, — и много ли пользы будет от новых попыток?»

Но тут перед его глазами всплыло лицо Анри Дюваля, а за ним маячила мерзкая торжествующая физиономия Эдгара Крамера.

С внезапной решительностью Элан окрепшим голосом заявил:

— Да какого черта! Попытка не пытка.

Молодой человек в очках в черепаховой оправе сказал «через пару дней».

На самом же деле — с учетом выходных — ему понадобилось четыре.

Сейчас он сидел в кресле для посетителей напротив Брайана Ричардсона в штаб-квартире партии на Спаркс-стрит.

Как всегда в спартански обставленном офисе Ричардсона стояла удушающая жара. Две батареи парового отопления, включенные на полную мощность, булькали, словно кипящие чайники. Несмотря на дневное время, жалюзи на окнах были опущены, ветхие шторы плотно задернуты. Сделано это было для того, чтобы преградить путь сквознякам, так и свистевшим через щелистые окна одряхлевшего здания. К несчастью, одновременно в кабинет не проникало ни капли свежего воздуха.

Снаружи арктический мороз, ударивший еще в воскресенье, сковал ледяным оцепенением Оттаву и всю провинцию Онтарио. Температура упала до двадцати градусов ниже нуля. В кабинете же, судя по стоявшему на столе термометру, было двадцать пять тепла.

На лбу молодого человека блестели крупные капли пота.

Ричардсон поудобнее устроил свое грузное широкоплечее тело в кресле.

— Ну? — вопросительно произнес он.

— Я достал, что вы просили, — спокойным голосом ответил молодой человек.

Он аккуратно положил на середину стола большой конверт коричневой плотной бумаги. На конверте стоял штамп «Министерство национальной обороны».

— Четко сработано, — одобрил Ричардсон. Его охватило растущее возбуждение. Оправдалась ли его догадка, скорее даже подозрение? Точно ли он вспомнил случайно оброненное замечание — смутный намек, не больше, — услышанное на каком-то приеме от человека, которого он даже не знал по имени? Случилось это лет пятнадцать назад, а то и двадцать… задолго до того, как он связал свою жизнь с партией… задолго до того, как Джеймс Хауден и Харви Уоррендер стали чем-то большим, чем просто имена в газетах. Это было так давно, что лица, обстановка, фразы почти стерлись из памяти. Но даже если бы он помнил все до точности, не исключено, что сам намек изначально был ложным. Он очень легко мог и ошибиться.

— Отдохните пока, — предложил Ричардсон. — Можете покурить.

Молодой человек достал плоский золотой портсигар, выбрал сигарету и прикурил от крошечного язычка пламени, прыгнувшего из угла портсигара. Потом, спохватившись, вновь открыл его и приглашающим жестом протянул Ричардсону.

— Нет, спасибо, — отказался партийный функционер. Он уже не глядя шарил рукой в нижнем ящике стола, нащупывая банку с табаком. Набил трубку, не торопясь, раскурил ее и только после этого вскрыл конверт и достал из него тощую зеленую папку. Несколько раз глубоко затянулся табачным дымом и начал читать.

Читал он в полном молчании минут пятнадцать. Но уже через десять минут понял, что в его руки попало именно то, что ему нужно. Память его не подвела.

Закрыв папку, Ричардсон предупредил молодого человека:

— Мне нужно подержать это у себя двадцать четыре часа.

Крепко стиснув зубы, не произнеся ни слова, молодой человек согласно кивнул.

Брайан Ричардсон постучал пальцем по зеленой обложке.

— Полагаю, вам известно, что здесь имеется?

— Да, я прочитал, — два красных пятна ярко вспыхнули на щеках молодого человека. — И должен вам сказать, что, если вы используете это, значит, вы еще более низкий и грязный подонок, чем я всегда считал.

На миг грубоватое лицо Ричардсона побагровело. Голубые глаза сверкнули холодом стального лезвия. Но гнев его тут же погас. Совершенно спокойно он ответил:

— А мне нравится ваша смелость. Могу вам сказать только одно. Бывают моменты, когда жизнь требует, чтобы кто-то и в грязи копался — как бы ему самому это ни было противно.