Рейчел Кинг - Полет бабочек

Дверь позади него открывается. Он поправляет галстук и встает.

Но это не миссис Эдгар. Это незнакомый мужчина, если его можно так назвать. Он больше похож на нервного юношу. Кожа загорелая, как у крестьянина, однако телосложение хрупкое; лицо худое, а голова выглядит слишком тяжелой для тонкой шеи, торчащей из воротника. На горле кожа воспалена — видно, он не привык носить тесную одежду. Волосы коротко подстрижены, и все равно светлые кудри вьются по-девичьи.

Но больше всего внимание Фейла привлекает к себе рот незнакомца. Должно быть, женщины находят его милым, но, на взгляд капитана, он выглядит кичливо: нижняя губа будто выталкивает верхнюю губу вверх, что придает рту резкие очертания. Губы у него неприлично красного цвета. Фейл переминается, но тут же морщится — покалеченная нога напоминает о себе. Эти губы так и торчат перед ним. Ему никак не отвести от них взгляда. Он ждет, что они начнут шевелиться, поскольку джентльмен — а он полагает, что перед ним джентльмен, — что-то скажет. Но губы остаются неподвижными. Какая дерзость.

И тогда мужчина круто разворачивается и выходит из комнаты. Фейл опускается на подлокотник кресла, сбитый с толку. Он уверен, что уже видел этого типа раньше, но не помнит где и когда. Может, это один из приятелей служанки? Или он видел этого мужчину в «Звезде и подвязке»? И тут до Фейла доходит. Он сползает с подлокотника кресла на сиденье, а ноги свешиваются сбоку. Жаркая волна бросается в лицо, и он чувствует, как взмокли подмышки.

Его подозрения подтверждаются, когда Мэри проскальзывает в дверь и застает его сидящим боком и болтающим конечностями, как тюлень. Он с трудом поднимается на ноги, чувствуя себя глупо.

— Что тебе, девчонка?

— Если позволите, сэр… — Она говорит с ним, устремив взгляд в камин. — Миссис Эдгар не может спуститься. У нее мигрень. Мне велено передать, что она с вами свяжется.

Мигрень, уж конечно. Фейл натягивает шляпу на голову, берет в руку трость и, размахивая ею в опасной близости от коленок Мэри, идет по направлению к двери, хромает по ступеням вниз, не оглядываясь — навстречу унылой улице.

Проклятый Эдгар вернулся.

Когда Софи снова спускается вниз — когда она готова видеть собственного мужа, — выясняется, что Томас в оранжерее. Мэри сообщает ей, что он находится там все утро. Он сидит в кресле, лицом к окну, за которым открывается хороший вид. Тяжелые тучи ненадолго раздвинулись, и паутинки солнечных лучей протянулись через весь сад. Он сидит совершенно неподвижно, сложив руки на коленях, как будто позирует для фотографа. Софи садится в кресло рядом с ним и берет в руки вышивание, но он никак на это не реагирует.

Она втыкает иголку в ткань и вытягиваете обратной стороны, бросая взгляды попеременно то на рукоделие, то на мужа. Из-под ее пальцев выходит поникшая роза. Для того чтобы начать вышивать стебель, ей необходимо поменять нитку.

Она забыла надеть наперсток. Как раз в тот момент, когда она укалывает палец, Томас вскакивает со своего кресла. Он шлепает пальцами по огромному, на всю стену, окну. Если бы не потеря речи, он бы, наверное, закричал, как ей кажется. Он весь напрягся и смотрит не отрываясь на что-то в саду — на то, что очень его поразило.

— Что там? — спрашивает Софи.

Она тянет шею, чтобы разглядеть из-за его спины. Сотрясая руками оконное стекло, Томас сгоняет какую-то бабочку с наружного подоконника, и она, по траектории петли, пролетает прямо перед его лицом, прежде чем упорхнуть к дальней клумбе, а потом и вовсе скрыться из виду. Всего лишь обыкновенная маленькая бабочка — какая-нибудь капустница, — только она в этот момент перемещалась по саду, только на нее он мог смотреть. Когда она улетает, Томас отворачивается от запотевшего пятна на стекле, оставленного его дыханием. Он встряхивает головой, словно желая очнуться, и медленно опускается в кресло. Его руки на подлокотниках дрожат.

Софи встает и идет к нему.

— Томас, что случилось?

Он закрывает глаза — такое впечатление, что хочет успокоить дыхание. Щеки его покрыты красными пятнами, блестит выступившая испарина. Он трижды глубоко вздыхает, затем открывает глаза и смотрит на Софи. Взгляд его жесткий и вызывающий. Она невольно отступает назад и крепче хватается за иголку. Острый конец впивается в плоть — как раз в то место, которое она уже уколола сегодня; она подносит к глазам большой палец — на нем выступает капля крови и скатывается на пол.

Доктор Диксон прибывает вместе с послеобеденным дождем. Он стряхивает влагу с котелка и пристраивает его на вешалке, после чего сбрасывает мокрый плащ на руки встретившей его Мэри. Девушка подхватывает одежду и вешает на положенное место.